Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

— Простите, ваше сиятельство, но я подумал, что если захотите чуть прерваться и отдохнуть…

Она бросила:

— Замолчите или я вас убью!

Я заткнулся и на цыпочках вышел из комнаты, плотно притворив за собой двери. Мне оставаться и не обязательно, глазами Маты Хари вижу всё в зале, но нужно это как-то отделить, а то пока она здесь транслирует старые записи, я не вижу, что делается в окрестностях имения и что там с имением Гендриковых.

Эх, похоже, перебрал. Сюзанна смотрит на Далиду вытаращенными глазами, по щекам сползают блестящие капельки слез.

Впрочем, это понятно, в России песням положено быть скромными и выдержанными, даже духовными, чувства выказывать неприлично, это у цыган разухабистое, недаром пьяные гусары ездят к ним, приличные же люди всегда подчеркнуто сдержанные, а слушать изволят только оперные арии.

А здесь ослепительно красивая женщина, явно аристократка из старинного знатного рода, видно по тому как держится, как двигается, но как поёт, как поёт!.. песни у неё глубоко чувственные, но без пошлости, ничего низменного, поёт душа, поёт и страдает сердце…

Не рассчитывая на стряпню моей кухарки, я на всякий случай отправил посыльного в ресторан, он на этой же улице, безопаснее набрать готовых блюд для обеда двух человек, желательно высокого класса, всё-таки со мной будет обедать графиня.

Конечно, если возжелает. Сейчас она всячески подчеркивает, что не мне помогает, а выполняет просьбу Байонетты и своего кружка суфражисток. Разбираясь в документах, старается показать, что женщина не уступает мужчине в сложности выполняемых задач.

Когда стряпуха подала первое блюдо, суп по-гречески, я мысленной командой велел поставить партии Годунова и Грозного в исполнении Шаляпина, фон убрал, а то вдруг покажется чересчурным.

Сюзанна бросила ложку на стол, глаза стали злыми.

— Барон, — прошипела она люто. — Вы что, не понимаете? Как можно есть, когда такая волшебная музыка и так божественно поют… это оскорбление и повару, и музыкантам!

Я сказал с неловкостью:

— Но это если живые, а сейчас запись…

Её уши чуть шевельнулись, она вперила в меня взгляд строгих глаз.

— Запись?

— Ваше сиятельство, — взмолился я. — Мудрые люди говорят, ничто из сказанного или сделанного не пропадает бесследно, даже если не приносит денег! Магия без всякого нашего участия всё запечатлевает с давних времен, а нынешние артефакты… или магия иллюзий, сейчас вот вытаскивают какие-то обрывки слов или песен… Запись — это слепок! Так что кушайте спокойно!

Она нахмурилась.

— А вы пробовали кушать в театре во время исполнения прекрасной и торжественной арии?

— Так тут не театр, а типа столовки…

— Вадбольский! Я не пошла бы в столовку!

— Графиня, умоляю вас!.. Хотите, я заставлю замолчать эту музыку?

Она даже подпрыгнула в негодовании.

— Только посмейте!

Я заткнулся, а когда Шаляпин наконец закончил первую арию, мысленно велел ему заткнуться.

В полной тишине Сюзанна тяжело вздохнула и начала вяло ковыряться вилкой в тарелке.

— И никакая это не победа суфражизма, — сказала она тихо, — многие жены помогают мужьям копаться в бумагах, проверяя вороватых управляющих.

Я сказал с жаром:

— Это они!.. И даже помогают как бы тайком. Даже слово какое «помогают»! Сами, дескать, ни на что не годны. А вы, ваше сиятельство, будете ездить в банки, брать ссуды, заключать сделки, вести сложные переговоры и решать финансовые вопросы, которые никогда бы не доверили женщинам!.. Вы будете на виду, Глориана поблагодарит за такое блистательное продвижение женских прав и возможностей!

Она бросила на меня несколько странный взгляд, вздохнула. По её лицу словно лёгкие тени промелькнули выражения сомнения и неуверенности.