Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

— Он что, — спросил он с недоверием, — останется и на ночь?

— Надеюсь, — ответил я.

Он смолчал, лицо каменное, даже не из песчаника, а кипрского гранита, самого гранитного гранита в мире, но я видел, что впечатлен до самого места, где был у человека бакулюм до того времени, как именно из него, по самым точным расчётам ученых, была создана Ева.

Шофёр останется только в случае, если задержится графиня, кто бы мог подумать, что их хозяин, почти подросток, настолько… настолько!

— Ещё не то будет, — сказал я многозначительно. — Иди, крепи оборону! Враг не дремлет, англичанка продолжает гадить! У неё руки длинные, а задница шире Бургундии.

Пока поднимался обратно в особняк, с некоторой тревогой вспомнил Байонетту. Что-то царапнуло в её озорной улыбке и в том, как показала язычок. Как-то уж слишком… ну, мы пока что не настолько, чтобы… И эта её шуточка, что вот не раздвинет передо мной ноги. Слишком… за красной линией, что ли? Не должна воспитанная барышня шутить так неприлично… для этого времени. Мы словно бы перескочили через десяток ступеней ритуала ухаживания, нельзя же вот так сразу к финалу, всё-таки поручик Ржевский — это поручик, а я — барон Вадбольский…

Когда вернулся в кабинет, Дроссельмейер уже обложилась бумагами и вглядывается в них со всем вниманием, часто передвигая по столу, как будто раскладывает сложнейший пасьянс.

Увидев меня, подняла голову, глаза чуть затуманены, уточнила:

— Проводили?

— Да, — сообщил я. — Очень общительная девушка. Она из ваших? Суфражисток?

Она задумалась на миг, покачала головой.

— Нет, но с нами общается, в курсе наших дел. И про то, как ходим в Щели, знает. Даже заранее.

— Как это?

— Когда прикидываем, куда лучше пойти, что взять… Она участвует в обсуждении.

— И кого взять?

Она чуть улыбнулась.

— И кого. От нас и услышала о вас, барон. Может быть, это она и подсказала деду, чтобы вас взять в вассалы.

Я насторожился.

— Что-что?.. Не шел я к нему ни в какие вассалы!

Её глаза округлились.

— По… почему?

Я сказал сердито:

— Да вот такой я суфражист, не пойду в вассалы даже к Господу Богу!.. Я Вадбольский! Вольный и независимый!

Она сказала с недоумением:

— Но граф Басманов наделил вас землёй…

— Плата за услугу, — отрезал я. — Какую? А это уже секрет! Может быть, его дочку турки выкрали для сераля, а я спас, рискуя своим мундиром, вы знаете сколько он стоит? В общем, я ничей не вассал. Хотя лично в ваши бы пошёл.

Лицо её стало серьёзным, даже не среагировала на моё в чем-то наглое предложение.

— Тогда… да… придётся несладко. Так бы под защитой Басманова, а самому как думаете управляться? Земли не просто огромные, но ещё и заброшенные.

Я опустился в кресло напротив стола, на её серьёзность и даже некоторую нотку участливости в её голосе ответил предельно серьёзно:

— У меня разорённое имение и бедная-бедная земля. У меня ни денег, ни сильных покровителей, ни связей. Большая часть земель прихвачена соседями, что вольготно грабят мои ресурсы, даже захватывают деревни, что принадлежат мне. На бумаге это мои деревни, но на самом деле в одних работают на Гендриковых, в других на Карницких. Это мои соседи.

Она произнесла с расслабленной усмешкой:

— Барон… и всё равно титул барона звучит получше, чем баронет. Но вам этого мало, верно?

Я сдвинул плечами.

— В России, согласно переписи, только графских родов триста сорок два. А уж баронов как воробьёв, не пересчитать. Если останусь бароном, то должен быть самым могущественным и богатым бароном!

Она смотрела сквозь прищуренные веки, на столе рядом с бумагами кружевной платочек, тонкие бледные пальцы расслабленно перебирают, как словно бы расстегивает…