Надежный тыл - Весела Костадинова

Я отвела взгляд, глядя на отблески света на полу.

— Так что… возможно… ваша семья ещё сможет восстановиться, — произнесла я тихо, словно боялась сломать хрупкую тишину.

Кира не ответила сразу. Она смотрела на меня с таким выражением, словно пыталась понять, верю ли я сама в то, что только что сказала. Затем её губы чуть дрогнули, и она тихо прошептала:

— А ты? Ты будешь за него бороться?

— Нет, Кира. Не буду, — сказала я, глядя ей прямо в глаза.

Кира нахмурилась, будто ожидая большего, но я продолжила, стараясь говорить спокойно и ровно:

— Люди — не собаки, не вещи и не рабы. Любовь нельзя вымолить, выпросить или заслужить. Она или есть, или её нет.

Я сделала паузу, позволяя этим словам проникнуть в неё.

— Если твой отец любит твою маму — я признаю поражение, уйду в сторону, исчезну из вашей жизни навсегда.

Кира хотела что-то сказать, но я мягко подняла руку, останавливая её.

— Я не стану никого обвинять в том, что так произошло. Не буду считать, что он мне чем-то обязан. Я люблю, Кира, твоего отца. Но в первую очередь — я его уважаю. Его и его выбор.

Мои слова прозвучали твёрдо, хотя внутри меня всё дрожало от осознания того, что я только что сказала.

— Но…. тебе же будет….

— Больно? Да, будет. К сожалению любовь приносит не только радость. Но моя боль не меняет ничего. Я ничем не обязана твоей матери, Кира, поэтому у меня нет вины перед ней. И я не стану и задавать себе вопросы почему он выбрал не меня. Выбрал. Не потому, что я хуже или лучше, а просто потому, что выбрал ту, что ему дороже.

Она молча смотрела на меня, и ее карие глаза умоляли продолжать.

— Но знаешь, Кира…. — я на секунду прикрыла глаза, — я лучше увижу его снова с твоей мамой, чем…. Пусть он остается в твоей семье, но пусть живет, понимаешь?

Слезы хлынули из ее глаз, и из моих тоже. Она порывисто обняла меня за плечи, прижалась и заплакала. Заплакала горько, навзрыд, сотрясаясь от мучительной боли. И я плакала вместе с ней, гладя девочку по русым волосам, прижимая к себе, ломая все барьеры, которые удерживали меня от чувств и привязанностей.

26. Анна

Я не находила себе места, вышагивая из угла в угол по холлу больницы и ожидая звонка Лики, Бори или, возможно, Киры. Но минута проходили за минутой, а мне так никто и не звонил. И я уже не знала, плакать мне, злиться или звонить в полицию и сообщать о пропаже ребенка. В родительском чате меня уверили, то ни к кому домой Кира не приходила, а это означало только одно: или она совершенно одна на улице или…

О последнем или думать не хотелось. Но слишком хорошо помнила кадры с катка: Даниил держит за талию свою дрянь, а Кира носится рядом с ними с подругами.

Правы, ох правы были Боря и Лика, когда говорили мне, что я распустила дочь. Но как было не распустить, если Даниил всегда потакал всем её капризам? Никогда он не любил Борю так, как любил Киру. Всё ей сходило с рук: нежелание учиться, пропуски кружков, на которые я её записывала, плохие оценки, грубость по отношению ко мне и к Борису. Сколько раз я ругалась с ней, наказывала, пыталась воспитывать. Ограничивала её в телефоне, запрещала гулять, лишала карманных денег. Но стоило отцу вернуться домой, как все мои усилия шли насмарку, а наказания тут же отменялись.

— Успокойся, Ань, она всего лишь отстаивает своё мнение, — звучало в его оправдание её грубости.

— Аня, она девочка, у неё должны быть свои увлечения.

— Аня, ну если у неё проблемы с биологией, значит, она просто не станет биологом!

— Поговори с ней, Ань, постарайся не кричать. Постарайся её понять.