Надежный тыл - Весела Костадинова

— Уютно у тебя, — тихо сказала Кира, всё ещё осматриваясь. Её голос был слегка хрипловатым от слёз, но в нём звучало лёгкое удивление.

Я кивнула, бросив сумку на ближайший стул.

— Спасибо. Надеюсь, тебе здесь понравится, — ответила я, снимая обувь.

Она подошла к одному из подоконников, осторожно дотронулась до подушек и обернулась ко мне.

— Можно я тут…?

— Располагайся где хочешь… — пожала я плечами. — В этом доме правило только одно — каждый убирает за собой.

— Спасибо, — она забралась на подоконник с ногами, устало закрыв глаза.

Я видела насколько она была вымотана, насколько издергана. Наверное, хорошо понимала ее — стоило мне только на минуту отпустить свои чувства, как и меня захлестывали страх и отчаяние.

— Кира… — мягко позвала я, не желая нарушать тишину, но всё же чувствуя, что надо что-то сказать. — Ты чай будешь?

Она отрицательно помотала головой, не отрывая взгляда от окна. Её глаза, такие усталые и грустные, смотрели куда-то вдаль, в ночную темноту, словно там был ответ на её вопросы.

Я села рядом с ней, забравшись на подоконник так же, как она, и подтянула ноги под себя.

Мы даже не включили свет. Комнату наполнял мягкий полумрак, создаваемый отблесками моего искусственного камина. Его тихое мерцание казалось почти успокаивающим, как огонь, который согревает в холодный вечер.

Кира молчала, её лицо оставалось задумчивым и напряжённым, на щеках застыли дорожки слез. Я знала, что сейчас ей нужно просто присутствие, не слова, не уговоры. Просто чтобы кто-то был рядом.

— Спасибо… что приютила меня…. — глухо сказала она, по прежнему не глядя на меня.

— Не за что….

Я видела, что она хочет спросить что-то ещё. Её губы чуть поджимались, взгляд время от времени скользил в мою сторону, но каждый раз она снова отворачивалась. Или боялась, или не решалась.

— Алина… — наконец, она всё-таки повернула ко мне лицо. Её глаза были серьёзными, полными какого-то глубокого, почти детского вопроса, от которого я сама почувствовала напряжение. — Ты любишь папу?

Этот вопрос прозвучал так тихо, что я на мгновение засомневалась, действительно ли она его задала. Я встретила её взгляд, пытаясь найти в нём подсказку, зачем она это спросила, но в её глазах было только ожидание.

И все у меня внутри раскололось на осколки от осознания горькой правды, которую я боялась признать даже себе. От той правды, что пришла слишком, слишком поздно. От острой боли, от тоски и ощущения бездны, в которую я падаю. От осознания вранья, которого я нагородила самой себе, защищаясь от чувств, делающих меня слабой.

Я выдохнула и, на секунду задумавшись, ответила так же тихо:

— Да, Кира. Люблю.

— Почему… ты не с ним? Не там, в больнице?

Я замерла, ощутив, как внутри всё сжалось от боли. Этот вопрос был одновременно простым и ужасно сложным.

— Потому что там твоя мама, — наконец сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Его жена.

Я сделала паузу, собираясь с духом, чтобы договорить.

— Мне там не место, Кира, — добавила я, чувствуя, как от жестокости этих слов у меня перехватывает дыхание. — Мое место здесь. С тобой. С компанией. Чтобы, когда Даниил придет в себя, он знал, что ты в безопасности, а его детище — работает и ждет его.

Но я не могла позволить себе лгать. Ни ей, ни самой себе.

Кира молчала, её взгляд устремился куда-то в сторону, на игру теней от камина. Казалось, она пыталась осмыслить мои слова, найти в них ответ на собственные, не заданные ещё вопросы.

— Она тоже любит его… — эти слова дались мне не просто. Голос предательски дрогнул, но я не отводила взгляда от Киры. — Мы обе любим… Каждая по-своему.

Кира повернула голову ко мне, её взгляд был напряжённым, но внимательным.

— Но у неё больше прав находиться там, — продолжила я, чувствуя, как сердце сжимается от этих слов, но всё равно говоря правду. — Она его жена. Она — часть вашей семьи.