Разные лица - Семён Работников (1987)

В следующий раз я был не таким беспомощным, но все же Рите было неинтересно со мной: она — зрелая, многоопытная женщина, а я щенок, дрожавший от волнения. Когда мы гуляли с ней по улицам, меня страстно влекло к ней, но когда оставались наедине в ее комнате, желание пропадало, и она поцелуями, ласками старалась его пробудить. А мне было стыдно чего-то. Неужели я не такой человек, как все? Что мне мешает? Как ловко получается у других! Сколько рассказов довелось мне услышать об этом в стенах разных общаг!

Нет, Рита не была женщиной, старавшейся развратить меня, неопытного юнца; она — самая обыкновенная женщина, у которой не получилась семейная жизнь, и она старалась ее наладить, но, возможно, немного торопилась. Она часто говорила об одиночестве, ее пугал возраст.

— Подумать только! — качала она головой. — Через какие-нибудь три-четыре года я буду старухой, и на меня уже никто не взглянет!

С каждой встречей я все больше привязывался к ней, но в то же время я ее и стеснялся. Не увидели бы нас вместе кто-нибудь из знакомых, особенно девушки, думал я. Что-то, несмотря на красоту, вульгарное было в ней, и я не показывался с ней на Невском, где обязательно встретишь приятелей.

Я знал, как бы крепко она ни привязала меня к себе, я ни за что не женюсь на ней. Но другие намерения были у Риты. Недели через три после нашего знакомства она вдруг заговорила:

— Как отнесутся твои родители, когда узнают, что у меня уже есть ребенок?

Я понял, куда она клонит.

— Мои родители далеко, и они никогда не узнают, потому что я им ничего не скажу.

— Ты не собираешься на мне жениться? — спросила она.

Я бы мог ее обмануть, пообещав жениться, но эта мысль была мне неприятна. Я сказал:

— Рита, я на тебе не женюсь.

— Разве я тебе не нравлюсь?

— Ты удивительная женщина! Но я не собираюсь жениться.

После этого разговора наши отношения круто переменились. Я еще раза два-три приходил к ней, но она стала уже холодной. О последней встрече мне неприятно вспоминать. Я домогался ее, а она отталкивала меня.

— Кто-то наврал тебе с три короба, — говорил я ей, — и ты поверила.

— Отойди! Ты мне противен! — резко сказала она.

Ее слова отрезвили меня.

— Прости, Рита. И до свидания.

Она искоса недоверчиво посмотрела на меня, а потом протянула руку.

— До свидания. Не обижайся.

Я пожал ее небольшую сильную руку, повернулся и ушел. Некоторое сожаление было во мне: слишком быстро мы расстались. Но, возможно, и к лучшему. Кто знает, куда привело бы меня это увлечение. Мне надо учиться, сессию я чуть не завалил.

После четвертого курса я приехал на каникулы к своим родителям. Есть небольшие уютные городки в срединной России с преобладанием женского населения, потому что еще с конца прошлого века строили в них текстильные фабрики. Ритм здесь неторопливый, люди никуда не спешат, жить, может быть, и не совсем хорошо, но отдыхать приятно. В таком городе и обитали мои старики, у которых я давно не был.

Я загорал и купался, гулял по улицам, смотрел на женские лица, и меня удивляла их красота. Здесь не было обилия типов, что можно наблюдать в больших городах, тут преобладал один, чисто русский, крестьянский: русые волосы, большие голубые глаза, открытое лицо.

Однажды я шел на реку купаться. Солнце, такое бывает только в маленьких городах, как туманом наполнило улицы, площади и скверы. Верхушки огромных старых деревьев терялись в небе, в сизом солнечном свете все предметы немного расплывались, а звуки были отчетливы и чисты. Взлетев на забор, прокукарекал петух, проехала машина, и пыль лениво поднималась из-под колес. На всем лежала утренняя дрема, все еще только просыпалось, хотя солнце успело подняться высоко и залить землю своим светом.