Что было – то прошло - Дениз Стоун, Келз Стоун

Я заглядываю в каждую коробку и достаю разные пары эластичных шорт и леггинсов, а также несколько тренировочных топов разных пастельных тонов. В маленькой коробочке лежит что-то похожее на резинки для волос, шелковистый материал горит в моих руках.

Что это за хрень?

Я в ярости складываю коробки, а затем собираю все до единого мерзкие улики. Что за невнимательный придурок хранит женскую одежду в своей квартире, когда приводит домой другую женщину?

Я врываюсь в раздражающе опрятную кухню Луки Наварро. Почему он должен быть таким безупречным в любом случае?

Мои ноги упираются в пол, пока я не оказываюсь позади него, бросая одежду и коробки на прилавок рядом с бессмысленно большой плитой. Мой взгляд тут же выдает меня, когда он скользит по его голому торсу и останавливается на той самой, гм, значительной выпуклости на его серых спортивных штанах.

Серьезно? Это то, что он носит, когда я собираюсь оторвать ему голову. Что, черт возьми, у него там вообще есть?

Мне хочется кричать от досады.

— Ты вернулась со своего шпионажа.

Лука смотрит на меня с ухмылкой, прежде чем его внимание возвращается к горячей сковороде.

Ох, как хочется схватить эту кастрюлю прямо за ручку и стукнуть его вот сюда.

— Почему в твоей комнате обилие женской одежды?

Покалывание разрывает мой позвоночник, пока я жду его ответа. Моя нога бешено стучит по белой плитке.

Он усмехается. — Если это то, что ты называешь изобилием, то нам придется серьезно поговорить…

— Ответь мне. Это было не время для его непрекращающихся дразнилок.

— Насчет одежды… — Лука выключает плиту и ставит кастрюлю с огня лицом ко мне.

Я переношу свой вес с одной ноги на другую. Рев в моей груди обрушивается лавиной.

Хорошо.

Черт!

Хорошо.

Никакого ущерба.

Я могла бы попытаться поверить в это.

Просто игра, в которую мы играем. Наши глупые, маленькие игры.

— Я уже некоторое время кое-кого присматриваю, — медленно говорит Лука, его взгляд скользит по одежде и снова по мне.

Его лицо нечитаемо.

Есть ли хоть капля вины на его невыносимо привлекательных чертах?

— И она чертовски необыкновенная.

Сковорода кажется такой близкой прямо сейчас, когда мои пальцы сжимаются в кулаки.

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

— Но теперь, когда…

Я прервала его, не в силах вынести следующие слова, исходящие из его уст. — Если ты просто собираешься…

Один из пальцев Луки оказывается на моих губах, и я кусаю его. Он даже не визжит. На его улыбающихся щеках появляется намек на ямочку, но это не помогает притупить бурлящую во мне панику. Мои зубы неохотно разжимаются вокруг его пальца, и он возвращает руку к набору коробок.

— Но теперь, когда она здесь, я наконец могу сказать ей, что она опасна.

Моя шея вытягивается назад, а брови резко хмурятся. Лука разворачивает один из пакетов, который я не успела открыть, обнаруживая блестящую пару новеньких белых кроссовок моего размера, которые соответствуют тем, что он носит.

— Что? — Я говорю.

— Я не фанат разобранных кроссовок.

Он становится на колени, затем берет одну из моих ног в свою большую ладонь и надевает на нее мягкую обувь. Мягкая сетка подходит идеально.

— Однако я предупреждаю тебя, эта моя женщина только что показала немного ревнивой стороны.

Он улыбается. Он наклоняется, чтобы надеть другой ботинок. Его руки на моей ноге возвращают меня к прошлой ночи.

Я шевелю пальцами ног в своих новых кроссовках.

Лука выпрямляется, и его губы целуют каждую разгоряченную точку моей плоти: мои щеки, мой нос, мои губы. Я хочу поддаться теплу, которое вызывает каждое нежное прикосновение, как оно согревает что-то под моим животом, но я не колеблюсь.

— Откуда ты знал, что я найду их здесь? Не может быть, чтобы он купил их специально для меня. Даже если туфли моего размера.