Что было – то прошло - Дениз Стоун, Келз Стоун

Мои пальцы возвращаются к знакомому ритму, которым она наслаждается на своем клиторе.

Я протягиваю руку и провожу другой рукой между каждой из ее грудей, твердость ее сосков касается моей ладони. Мое прикосновение становится более преднамеренным, вытягивая ее удовольствие от строительства.

— Ты слишком хорош в этом, — выдыхает она. — Это слишком… пожалуйста.

Эти знакомые громкие вздохи наполняют нашу спальню, и это чертовски музыка для моих ушей.

Я просовываю два пальца внутрь нее, прежде чем проникнуть глубоко в ее ядро, мой большой палец не отстает от ее клитора.

— Иди ко мне, Эйвери, — говорю я ей. — Я хочу, чтобы твоя киска залила мои пальцы, прежде чем я заполню каждый дюйм тебя своим членом.

Слова вспыхивают в ней чем-то диким. Прекрасная гребаная решимость возвращается в ее глаза, когда мой ритм ускоряется. Связанные руки Эйвери волочатся по подушкам.

— Лука. Она продолжает сопротивляться своему освобождению, но я полон решимости довести ее до конца. — Я не могу.

Я взбираюсь по ее телу и вплетаю руку, работающую на ее груди, в ее волосы, приближая ее лоб к моему. — Держу пари, что ты можешь.

Проблема в том, что она погибает. Пронзительный крик наполняет комнату, когда ее оргазм разворачивается. Пульсация ее тугой киски вокруг моих пальцев просто невероятна.

Блеск пота покрывает ее тело, и, видя, как она вот так раздевается, в мои вены вливается первобытная одержимость. Я хочу пометить ее как свою, и пусть она сделает то же самое со мной.

Я убираю с нее пальцы и встаю на край кровати. Сквозь опьяняющую дымку Эйвери наблюдает, как мои руки движутся к тому месту, с которым она так стремилась познакомиться. Она проводит взглядом по моей груди, ее рот приоткрывается, когда мои руки стягивают спортивные штаны, обнажая себя перед ней.

Эти пухлые губы раскрываются при виде моей большой длины, пульсирующей между нами. Мой член стал самым твердым из когда-либо существовавших, с его набухшего кончика капает вода, умоляя заполнить каждый дюйм ее тела. Я вижу, как расширяются глаза Эйвери.

— Вау.

Я смеюсь над ее благоговейным выражением лица. — Что, Эйвери?

— Я знаю, что ты будешь большим, но это… — Она смотрит более пристально. Черные как смоль ее радужки поглотили карие глаза.

— Это?

Я жду, пока она закончит фразу.

— Больше, чем я себе представляла.

Я втягиваю воздух, стараясь не сосредотачиваться на ноющей боли в члене. Я не хочу, чтобы это закончилось слишком рано. — Значит, мы оба думали об этом уже довольно давно?

— Да .

Ее щеки приобретают более глубокий оттенок красного.

— Ты готова ко мне, моя девочка?

— Очень. Она кивает, и я подхожу к тумбочке, мои пальцы тянутся к фольгированной обертке в ящике стола.

Эйвери пристально смотрит на меня, ее нижняя губа зажата между зубами.

— Я на таблетках. — Слова выскальзывают из нее, как незакрепленная стрела, заставляя мое сердце биться чаще. — И у меня все чисто после медосмотра несколько недель назад.

Это действительно происходит прямо сейчас, или я в каком-то лихорадочном сне?

— Что ты говоришь, Эйвери?

— Я хочу всего тебя, я имею в виду, очевидно, только если ты… — Она пытается спрятать свое смущение в подушках.

Эта застенчивая и застенчивая сторона, которую я никогда раньше не видел, заставляет мой пульс бешено колотиться. Я возвращаюсь к кровати и бросаю обертку на пол.

— Меня проверили после того, как мы поцеловались на лодке, и с тех пор никого не было, — говорю я.

— На лодке ?

— Честно говоря, и до этого никого не было, но…

— Ты слишком много говоришь, Наварро.

Пламя освещает ее глаза, искушая меня.

Она так соблазнительна в своих ограничениях. Я, черт возьми, не знаю, как я продержусь внутри нее.

— А тебе, кажется, это чертовски нравится.

Я улыбаюсь.