Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери

Единственное, что мне не нравилось, это то, что мы с Ноем не могли пройти больше нескольких шагов за раз без того, чтобы кто-нибудь не подошел нас поздравить. Но меня беспокоили не все эти теплые пожелания. Дело было в том, что мне казалось, что все видят меня насквозь. Они должны были знать, что этот брак, который возник в одночасье и не сложился до конца, был ненастоящим.

И все же они улыбались, говорили добрые слова. Даже те, кто дразнил меня по поводу того, что я украла Ноя и захомутала прежде, чем кто-либо другой смог его заполучить, казались искренними в своих поздравлениях.

«Школьная влюбленность» — так Ной отвечал на все их вопросы. Это просто слетало с его языка, как и в случае с Кристианой. Я не знала, как ему это удается. «Всегда знал, что она та самая». Когда этого казалось недостаточно, он быстро добавлял: «Не терял ни минуты, когда она вернулась в город. Я и так потратил слишком много времени, ожидая, когда Шей вернется домой».

Я улыбалась, краснела, льнула к нему. Это было именно то, что я должна была делать, и должна признать, что мне нравилось играть эту роль с ним. Ной был милым и щедрым, и чертовски ласковым. Мне повезло, что мой ненастоящий муж был настоящим зверем, и у нас было много тайных мест на ферме, куда мы могли улизнуть и исследовать всю грязь, которую он прятал за этими аккуратными клетчатыми рубашками и простыми кепками.

Единственная проблема заключалась в том, что я больше не могла найти границы между фальшивым и настоящим. Теперь они были размыты, и я знала, что это произойдет, когда мы будем спать вместе, но в такие моменты — когда мы изображали счастливую пару — я чувствовала необходимость искать эти границы. Мне было необходимо знать, где находятся границы нашей реальности. Иначе могла начать верить в истории Ноя и представлять себе жизнь в этом городе после одного необходимого года.

Когда Дженни побежала через поле, чтобы поприветствовать подругу, и мы наконец-то остались на минуту одни, я сказала:

— Посмотри на нее. Посмотри, как хорошо она ладит со своей подругой.

— Да. Не могу в это поверить. Она совсем другой ребенок, чем когда приехала сюда год назад. — Он усмехнулся, глядя на меня. — Кстати, спасибо, что помогла с этим.

— Без проблем. — Я наблюдала, как они обе сняли варежки и поменялись друг с другом, создавая несовпадающие пары. — Ты много времени проводил с Дженни, когда она была маленькой?

— Ева жила недалеко от Нью-Йорка, когда родилась Дженни, так что я познакомился с ней в младенчестве, хотя не сказал бы, что проводил с ней много времени. Они часто переезжали. Ева не любила долго оставаться на одном месте. Всегда находилась то в одном приключении, то в другом. Скитальческий образ жизни, знаешь ли. — Он на секунду отвел взгляд. — Она вернулась домой с Дженни, когда умер мой отец, а потом еще раз, примерно через два года. Они жили у меня несколько месяцев, прежде чем отправиться в путь. Так что, да, я знал ее. Отчасти.

Ной никогда не говорил много о Еве. Ни сейчас, ни в школе. Я знала, что она ушла из дома и отправилась в самостоятельное плавание, что ее отношения с родителями были сложными, но этим все и ограничивалось.

Хотя он никогда не говорил об этом прямо, у меня всегда было впечатление, что Ной предпочитает, чтобы я не знала многого о его сестре. Не то чтобы он как-то стыдился ее, а чтобы я узнавала его не как младшего брата Евы Барден.

Я никогда не говорила об этом прямо, но мне всегда нравилось, что я знаю Ноя Бардена. Парень был добр ко мне, когда у меня не было никого, кроме приемной бабушки, которую я едва знала, и он слушал, когда я разглагольствовала о своем одиноком, привилегированном мире.

Он махнул рукой на празднество вокруг нас.

— Помнишь план, который мы придумали? Когда были детьми?

Я рассмеялась, мое дыхание белым облачком повисло в холодном воздухе.

— У нас был план? Какой?