Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

— Васюнь, ты мне не хочешь рассказать, каким таким чудным образом я попал сюда, и заодно выдать мне телефон, мне прояснить кое-что нужно, — тут же решил я ее отвлечь от ненужных мыслей и заодно, наконец, внести в нашу ситуацию чуть больше ясности.

Василиса тут же поменялась в лице, напрягаясь и словно готовясь к обороне.

— Не думаю, что это срочная информация, да и телефона твоего тут нет. Так что просто наслаждайся отдыхом, — она резко развернулась и стремительно исчезла в доме.

Это что, она сейчас только что отдала мне приказ заткнуться и сидеть на заднице ровно?

— Так, погоди-ка! — вскочил я и понесся следом.

Василиса попыталась захлопнуть у меня перед носом двери ванной, но не тут то было.

— Вась, мне не до шуток! Чья это идея и что у нас за обстановка? — ввалился я за ней следом и только тогда понял, что мы оказались в тесном пространстве очень близко друг другу, и это совершенно не способствовало моему мыслительному процессу.

— Сень, какая разница, чья идея? Мы в безопасности, ты получил возможность отдохнуть и набраться сил. Вот что важно. Все остальное может подождать или катиться к чертовой матери! — неожиданно решительно отрезала она. — А вообще-то я собираюсь принять душ.

— Это прекрасно, — пробормотал я, наблюдая, как она берется за края футболки.

— Что прекрасно? — почти нахально усмехнулась Василиса и потянула ткань вверх, явно потешаясь над тем, как я завис, прилипнув глазами. Это что, мы теперь ролями поменялись?

— Прекрасно, что душ… то есть, что ты считаешь, что мы в безопасности, но я, пока не получу этому подтверждения, не успокоюсь.

— Ну, для того чтобы их получить, тебе стоит выйти отсюда и поискать телефон в другом месте, потому как твой я нарочно оставила твоему этому Молотову, — беспечно проговорила она и сдернула футболку, оказавшись передо мной обнаженной по пояс.

Ма-а-ать! Мне отсюда выйти? Да на кой хрен мне теперь телефон?!

— Ты же знаешь, что теперь я сам никуда не уйду, — едва справившись с дыханием, пробормотал я. — Так что давай, продолжай, что начала, или скажи мне убираться.

Василиса по-прежнему смотрела на меня с вызовом и медленно расстегивала свои джинсы.

— Скажи, я идиот, или ты сейчас нагло манипулируешь мною, пытаясь отвлечь, бессовестно используя то, как сильно я хочу тебя? — враз охрипнув, пропыхтел я, хотя, если честно, на ответ мне было уже совершенно наплевать.

— Ты не идиот, но я не пытаюсь, я это делаю, — прокачала головой Василиса и закусила губу.

Я без всякого предупреждения сделал к ней шаг и наклонился так, что наши губы почти соприкоснулись.

— Вот, значит, как, Васюнь, — хрипота в моем голосе трансформировалась в уже почти полноценное рычание, как и мое возбуждение из просто сильного стало зверским. — А ты готова к последствиям своей манипуляции и провокации? Потому как они будут всенепременно.

— Не уверена, что тебе уже можно. — Вся наигранная самоуверенность слетела с Василисы, и на щеках проступили яркие пятна румянца, но глаз она не отвела, позволив мне впервые увидеть свое желание без всякой маскировки. Эта беззащитная открытость сотворила со мной что-то совершенно безумное, уничтожив любой контроль и обратив и так невыносимую жажду касаться Василисы в нечто в миллионной степени большее, в то, что не просто является мощнейшим сексуальным влечением, а скорее уж необходимостью поглощения без остатка. Это нельзя вытерпеть или как-то управлять, и в особенности потому, что я четко видел зеркальное отражение собственного пограничного состояния в зеленючих глазах напротив. Я не один тут был охвачен мгновенным приступом дикости.

— Можно? Мне просто охренеть как уже нужно, — почти бесцеремонно толкнул Василису к стене, и она вскрикнула, коснувшись обнаженной спиной прохладной кафельной плитки. Чуть выгнулась, и ее грудь, приподнявшись, поддразнила меня, доводя окончательно.