Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

Положив руку на бедро, мама изучает меня.

– Погоди, так вот почему ты меня игнорировал?

– Я не игнорировал тебя.

Она достает телефон и показывает мне экран. Мама писала почти постоянно, а мои ответы были в лучшем случае эпизодическими.

– Я был занят, – отвечаю.

– Ты постоянно занят, начиная с лагеря. Раньше тебе удавалось найти время.

– Ну, может быть, это было до того, как я открылся тебе, а ты отнеслась ко мне, словно я тебя предал.

– Ничего подобного.

– Может, хватит говорить мне, что я чувствую? Мне казалось, что ты не принимаешь меня, и…

– О, Зак, – произносит она, подойдя ко мне. – Ты действительно так думал?

Я киваю и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

– Ты ведь знаешь, что я хожу на Прайд-парад каждый год?

– Да, но…

– Ты знаешь, что некоторые из моих лучших друзей – гомосексуалы?

– Да.

– И разве я не говорила, что всегда поддержу тебя, независимо от твоей гендерной и сексуальной принадлежности?

– Ну да. Но почему ты вела себя так странно, когда я открылся?

Это застало маму врасплох.

– Я не хотела казаться странной. Я просто удивилась, вот и все. На какую-то долю секунды я начала сомневаться в наших с тобой отношениях. Мне всегда казалось, что ты все мне рассказываешь.

– Именно это я и пытался сделать.

Она начинает улыбаться.

– Что?

– Ничего.

– Ну же, в чем дело?

– О, просто ты сейчас ведешь себя как настоящий подросток. Это восхитительно. Ладно, вернемся к серьезному разговору. Верно. На чем мы остановились? Страх подростка-гея, продолжай.

Я качаю головой и смеюсь. Впервые за несколько недель это кажется мне правильным.

– Ты хуже всех.

– Я знаю. Но, чтобы сразу все прояснить: я считаю, что твоя симпатия к парням – это замечательно и вместе с тем не является каким-то грандиозным событием. Хорошо?

– Ладно. И, ну, ты должна знать, что я сам совсем недавно все это понял, так что я почти сразу тебе во всем признался. По-настоящему я осознал это только во время тура.

– Но у тебя, наверное, были какие-то догадки, да? Быть би – это совсем не то, что вдруг возникает из ниоткуда.

– Да, но мне казалось, что это просто такой период, наверное. Как будто в какой-то момент это может закончиться.

– Думаю, это не так просто.

– Меня перестанут поддерживать?

– Ты такой, каков есть.

– Черт побери. – Я почесываю затылок. – Серьезно, я рассказываю тебе практически все то, что другие парни считают странным. Мне было нужно немного времени, чтобы самому разобраться во всем, прежде чем рассказать тебе. Прости, я просто убедил себя, что ты расстроена, и, честно говоря, это напугало меня до смерти.

– О, Зак, – говорит мама, обнимая меня. – Я понятия не имела, и мне так жаль, что я облажалась.

– Давай просто согласимся, что мы оба ошиблись, и будем двигаться дальше. Договорились?

– Договорились.

Мы берем кофе и подходим к журнальному столику. Клео запрыгивает и садится между нами. Я чешу ей макушку, и кошка потягивается.

– Итак, – говорит мама, потягивая кофе. – Какие-нибудь мальчики навещали тебя за кулисами?

Я едва не давлюсь своим кофе.

– Мам!

– Ну же, расскажи мне. Что заставило тебя понять это наверняка? Или, лучше сказать, кто?

Я барабаню пальцами по бедрам.

– Э, так ты знаешь, что Рубен гей?

Ее рот распахивается.

– Нет.

Я ухмыляюсь.

– Ага.

– Не может быть. Зак, он горяч.

Мама назвала моего парня сексуальным – это довольно странно, и я надеюсь, что это больше никогда не повторится. Но на этот раз я пропущу это мимо ушей.

– Я знаю.

Она прижимается ко мне, устраиваясь поудобнее.

– Давай, расскажи мне все-все-все.

Не ожидал, что это произойдет сейчас.

Но знаете что?

Я собираюсь это сделать.

Глава 23

Рубен