Гнилое яблоко - Литтмегалина (2020)

– Да. И ее отец. Он сказал, что мне не причинят зла. Что так будет лучше для меня. Но я знала, что они собираются меня убить, – пальцы Миико сжались в кулаки и разжались. Никакой перемены в своем рассказе он не заметил. – Мой отец очень добрый, такой же, как у нее. Поэтому мне нужно было сбежать… но прежде я заставил его ответить за все, что он для меня сделал, – Миико ухмыльнулся. Я попытался вспомнить, до какого момента Миико еще был похож на себя. Кажется, оставляя Рарех, он уже был не вполне в своем уме. – Я сбежал. Но они отправили одного из них в погоню. Здесь, в этом месте, где ни от кого не скроешься, потому что твои следы не остывают. Я был так сильно испуган… он нагнал меня возле колодца, который они вырыли для нас. До чего же мерзкий тип. Красная морда, выпученные глаза за толстыми стеклами. Одной рукой он схватил меня, другой достал платок, вытер свои сопли и сказал: «Если ты кому-то расскажешь… если они доберутся до нас… до моего имени… я не хочу зла тебе, девочка, но я не могу отпустить тебя». Я видел ужас в его глупом взгляде, отвращение к тому, что он собирается сделать. Ему блевать хотелось от себя самого. Я так разозлился, толкнул его, и он остался стоять и дрожать с головы до ног, и из его противных больных глаз ползли крошечные слезы. И тогда я сделала руки вот так, – продолжал Миико, выставляя вперед ладони, – и сказала, что здесь нельзя совершать зло, потому что это совершенно особенное место.

– Сказала? – не выдержал я. – Миико, что ты…

Отум молча поднес к моему лицу покрытый ссадинами кулак, который был достаточно выразителен, чтобы я заткнулся.

– И что потом, Элейна? – тихо поинтересовался Отум.

Миико загнанно взглянул на него своими странно изменившимися глазами – мутными, сплошь темными, будто совсем лишенными белков.

– Ну же, продолжай, – попросил Отум вкрадчиво.

– Я… сказала, что Белая Женщина здесь… – тихо просипел Миико. – Я знаю, я видела ее. Я замечала ее бледное лицо среди веток, когда она смотрела на меня. Она жалела меня. Иногда я ощущала, как она проходит мимо. Как дотрагивается до моего лица, – его глаза взглянули в темноту долгим, нежным взглядом. Воспоминания о Белой Женщине умиротворяли его. Немного расслабившись, Миико сполз вниз, сжался в клубочек на выступе и стал похож на темного мягкого котенка. – Я знаю, она жалела меня, потому что в одном мы были с ней похожи – обе жертвы в этом страшном мире. Белая Женщина… кожа белая, как молоко, глаза светлые, как чистое небо.

Отум ждал, но Миико молчал и только беспомощно теребил почерневшие от грязи шнурки своих кроссовок, все плотнее сжимаясь в клубок.

– И кто, ты думаешь, эта Белая Женщина, Миико? – спросил Отум. Если он хотел, его голос мог быть обволакивающим, как подтаявшее масло.

Миико осторожно посмотрел в глаза Отума, пряча зрачки за опущенными ресницами, слипшимися от слез.

– Когда-то давно… во времена богов… они были здесь, по-настоящему, просто как люди, знаешь? Но все, к чему они прикасались, менялось, потому что все-таки людьми они не были.

– Она – богиня? Та самая, которая тут умерла?