Гнилое яблоко - Литтмегалина (2020)

– Отум, откуда в тебе эта уверенность, что ты имеешь право заставлять всех делать то, чего тебе от них хочется?

– Положение предоставляет, – ухмыльнулся Отум. Но я ощущал его неуверенность. Мне пришло в голову, что для Отума я важнее, чем он мне показывает.

– Видимо, Миико уже не заботит тебя даже как твоя собственность.

– Он не был надлежащего качества. Я отказываюсь от прав владения, – небрежно откликнулся Отум.

Я почувствовал злое холодное недовольство Отумом за его безразличие к тому, кого я любил (если не сейчас, то когда-то в прошлом).

– Ты так равнодушен к нему… зачем тогда ты отобрал его у меня?

– Ты не замечал меня, – он произнес это как обвинение. – Никто не смеет меня игнорировать. Я должен был получить твое внимание любым способом.

– Отум, я дружил с ним девять лет, – только и выговорил я, и затем подавленно замолчал. Большой мальчик Отум вдруг показался мне похожим на маленького, совершенно не осознающего последствия своих поступков и ответственность за них.

26. Фантик

Миико не было возле колодца. Я едва сдержал усталый всхлип. Так долго ковылять на своих слабых ногах только ради того, чтобы на финише обнаружить эту пустоту… жизнь не устает быть жестокой. От колодца – всего лишь выкопанной в земле глубокой ямы – исходил холод, который я ощутил с расстояния в десять шагов. Я осторожно присел на край и посмотрел вниз: красная кепка Миико, дрейфующая на поверхности воды, плотной и черной, как нефть. В солнечном сплетении зажглась боль, и я хватанул ртом воздух.

– Ты собираешься разыскивать его по всей Долине? – сердито спросил Отум. – Сколько, по-твоему, протянем мы, прежде чем протянем ноги? Я конечно понимаю, что преданность твоя бессмертна, но ты сам – нет. Мы не можем позволить себе терять время и силы.

«Миико жив, – подумал я. – Я бы почувствовал, случись с ним худшее». Поразительно, но этот глупейший аргумент все еще позволял мне немного успокоиться.

Я встал, пошатываясь, и Отум из предосторожности ухватил меня предплечье. Я смотрел на дно колодца, чувствуя вкус этой черной воды, расходящийся во рту, а страх за Миико все разрастался внутри меня, пустил ядовитые побеги, которые прорвали мою кожу, оплетая меня всего, чтобы я стал слепым и неподвижным. Думаю, я уже начинал понимать, что не смогу сохранить его. Я сопротивлялся лишь из неспособности принять это.

– Мне плевать, Отум. Без него я не уйду.

– Если что, хотя бы захватишь с собой его тело, да?

Удивительно, но я просто вспыхнул от злости, хотя давно уже был как перегоревшая лампочка.

– Ты хочешь его смерти, Отум. Это все твоя блядская ревность. Ты с самого начала мечтал избавиться от него.

– Моя блядская ревность? – разъярился Отум и толкнул меня ладонью в грудь.

Я и до того держался на ногах не слишком уверенно, поэтому упал. Отум наклонился, протягивая мне руку. Я двинул ему пяткой в колено и поднялся самостоятельно.

– Я только считаю, что это идиотизм, гробить себя ради такого придурка, – глаза Отума поблескивали в сумерках, как у кота. – Он ничтожество. Он не заслуживает твоего героизма, ты понимаешь это, дубина? И уж тем более я не собираюсь тратить себя на него.

– И не трать. Иди отсюда, Отум, куда хочешь, – огрызнулся я.

– Я никуда не пойду без тебя, недоумок.

– Но это же тоже идиотизм.

– Ну, тогда мы оба идиоты, – рассмеялся Отум, и его лицо стало вдруг простодушным и беззлобным. – Я не верю, что ты еще можешь спасти его. Он стал кем-то другим и не способен вернуть себя. Его личность была слаба. Она не выдержала.

– Ладно, – прервал его я. – Хватит болтовни.

Я сжал веки. Едва я позволил своим ушам слушать, как их накрыло плотным слоем звуков. Эта ассоциация снова… вращение старой пластинки… потрескивание… едва различимые слова, которые произносит тонкий усталый голос…

– Ты… – начал Отум.

– Заткнись.