Гнилое яблоко - Литтмегалина (2020)

Ага. Тыкать пальцем в небо.

– Это предмет?

– И да, и нет. То есть, это не просто предмет, – задумчиво ответил Отум. – Как вещь это имеет определенную ценность. Но меня интересует… нематериальная часть.

Наверное, если я засыплю его ворохом вопросов, мне удастся догадаться, что это. Но в голове как назло было пусто, точно в прохудившемся ведре.

– Ладно, – буркнул я. – Проехали. Тебе просто нравится вытрахивать мне мозги, Отум.

Отум рассмеялся.

– Сойдет для начала.

Странно, но его замечание не вызвало у меня чувства протеста.

– Второй вопрос, который по хронологии первый – что ты натворил в Рарехе?

Отум по-кошачьи прикрыл глаза, рассматривая свой серебряный перстень.

– Предположим, – начал он вкрадчиво, – я ударил человека. Сильно ударил.

Так. Еще не самое худшее, что я мог от него услышать.

– Зачем?

– Чтобы помешать ему забрать то, что должно принадлежать мне. Но главная причина – он заметил меня, когда я пробрался в его дом. Мне требовались некоторые дополнительные сведения. Ему не повезло застать меня врасплох. Можно было бы и обойтись, но я ударил его, так уж получилось. Когда я ушел, он лежал на полу без сознания.

С каждым его словом в моем животе повисал следующий кубик льда.

– Об этом человеке ты говорил с кем-то по телефону возле забегаловки?

– Да. Я позвонил в больницу. Сообщил его адрес. Они подобрали его, и все нормально, я думаю, – Отум отвлекся от перстня и, сорвав травинку, начал лениво ее жевать.

– Как ты спокоен. Он мог и умереть.

– Мог, – согласился Отум. – Какая разница? Он старый. И у меня есть серьезные основания, чтобы считать его достойным куда более болезненной смерти.

Я раздраженно поморщился.

– Считаешь, ты вправе решать, кто заслуживает смерти? А заодно и самолично осуществлять казнь?

Отум перестал жевать травинку и удивленно покосился на меня.

– Да, – легко произнес он, после чего я взорвался.

– Отум, – прокричал я шепотом, – неужели ты так просто можешь убить человека?

– А чего в этом сложного?

Фальшь в его голосе порезала меня, как ржавая жесть, оставив инфекцию в ране. Пару секунд мы молча рассматривали друг друга. Отум удивил меня: он вдруг раскрылся, как дверь. Его желание рассказать было непреодолимым, но я не хотел его слушать.

– Этот человек, Гардата… – начал Отум, и в его глазах запрыгали бешеные огоньки. – Ты наверняка слышал его имя. Вспомнишь, если покопаешься в мозгах. Уверен, ты хорошо учился, мальчик. Что тебе говорили на уроках истории?

Я рассматривал Отума в немом удивлении. Его жесткое лицо расслабилось, губы подергивались от щекотания всех этих слов, которые стремились стать высказанными.

– Хотя правду о нем в школьных учебниках не пишут. Они попытались уничтожить его жизнь, заменив ее враньем. Отреклись от того, кому вечно должны были быть благодарны за то, что он поднял Ровану с колен.

Мне наконец удалось вспомнить, несмотря на то, что каждое последующее слово Отума все больше сбивало меня с толку. Гардата был тираном из далекого прошлого. Кажется, в итоге он совсем поехал крышей, и собственным союзникам пришлось его ликвидировать. Даже если Гардату действительно оболгали и выставили злодеем, едва ли Отум мог знать, что там в действительности происходило, века назад. Кроме того, я обратил внимание, что Отум называет нашу страну «Рована» вместо «Ровенна», что, насколько мне было известно, являлось отличительной чертой радикальных ровеннских националистов.