Мухи - Максим Кабир (2021)

Чулан – единственная жилплощадь, которую заслужила тетка. Неужели в ее венах течет та же кровь, что текла в венах Альберта и бабушки Зои?

Перед глазами Саши возникла Валерия Вячеславовна Гильдерева. Волосы завязаны в такой тугой узел, что скальп оттянулся и брови отползли на лоб. Неизменные брючные костюмы, неизменный муж, блеющий что-то на своем. Как называются эти слуги колдуний, черные коты на побегушках? Фамильяры? Палестинец (где она его откопала в Шестине?) был фамильяром ведьмы.

Саша осознавала, что демонизирует Гильдереву, но злость превалировала над здравым смыслом. Дядя Коля намеревался намылить палестинцу рожу, а мама упросила не делать этого. И зря. Гильдеревы заслужили хорошую взбучку.

Саша мотнула головой, вытряхивая оттуда образ врага. Снова взглянула на пятно.

«А ведь за кирпичной кладкой не подъезд», – подумала она. Мысленно набросала план здания, убедилась, что на этажах есть дополнительные пространства. Помещения между боковыми стенами тамбуров и фасадом.

«Прямо как в твоих книгах», – сказала Александра Вадимовна.

Тайные залы – обязательный атрибут готической прозы. Винтовые лестницы вьются в подземелья. Летучие мыши гроздьями свисают со сводов…

Архитектор – Элле – мог удвоить количество квартир, но предпочел оставить замурованные, нефункциональные комнатки. Абсолютно темные, пригодные лишь для жирных слизней и крыс, которым ведомы секретные проходы.

Саша прикинула, хотела бы она побывать в этих застенках.

«Ни в коем случае», – ужаснулась Александра Вадимовна.

«Одним глазком», – сказала Шура.

Саша перевела взор на картонные короба. Чужое имущество. Она пообещала маме перебрать наследство предыдущего жильца и очистить чулан. Почему не приступить немедленно, до маминого возращения?

Саша подхватила первую коробку.

Цой сажал алюминиевые огурцы тише, чем секунду назад. Дверь чулана затворилась сама по себе. Изнутри дверное полотно расчертили кривые царапины.

Саша подумала: «Если погаснет лампочка, я закричу».

Она пнула коленом дверь. Подперла ее. Вынесла в коридор коробки, одну за другой. Теперь чулан станет вместилищем для их барахла.

«Эх, забабахать бы там гардеробную, как у Кэрри Брэдшоу из «Секса в большом городе». Полки с сотней пар модных туфель»…

С недавних пор ей, поклоннице «Конверсов», стала нравиться и классическая обувь.

Саша уселась на паркет, вздохнула, озирая коробки. Распечатала ближайшую. Заинтригованный Сверчок встал на задние лапки, оперся передними о картон.

Как она и подозревала, пожилая учительница хранила сущий хлам. После смерти бабушки Зои в ее запасниках обнаружилось нечто подобное. Старикам больно расставаться с вещами, отжившими свой срок.

В коробке были пожелтевшие и слипшиеся газеты, разгаданные кроссворды, копировальная бумага, стопки фольги. Телепрограммы за двенадцатый год, в которых поплывшие фломастерные закорючки отмечали передачи и фильмы. Учительница любила сериал про детектива Коломбо. Саша улыбнулась грустно.

Макулатура покойницы навевала философские мысли о недолговечности, тщетности бытия. Все, что тебе дорого, однажды станет неактуальным, как телепрограммы шестилетней выдержки.

Во втором ящике лежали гайки, болты, железки, задубевшие кисти, банка столярного клея, связки ключей. Саша приготовила пакеты и сортировала находки. В маленький – то, что может пригодиться, например молоток, пила. В большой – мусор.

Третья коробка содержала учебники по алгебре и геометрии. Четвертая – граммофонные пластинки. Имена исполнителей ничего не говорили Саше, даже певец Лещенко был совсем не тем, которого она знала. Поколебавшись, она отправила в мусорный пакет и эту коробку. Перебралась к битым елочным игрушкам.