Мухи - Максим Кабир (2021)

– Ты будешь издеваться надо мной.

– Не буду. Клянусь.

– Ладно. – Саша порылась в телефоне. Загрузила цветастую картинку. – Вот. Это Баку.

– Слон?

Картинка изображала спящую на футоне девочку. В изголовье, сторожа ее покой, возвышалось существо с хоботом и ушами спаниеля. Голова диковинного зверя была голубой, а туловище и лапы белыми, в синюю полоску. Хвост, грива и брови пылали оранжевым пламенем. Несмотря на загнутые бивни, когти крупной кошки и пышущие огнем глаза, существо казалось положительным персонажем.

– Чепрачный тапир, – краснея, сказала Саша. – Я говорила, что раньше увлекалась Японией. Их культурой, традициями…

– Мультиками, – вставил Рома.

– Да, но в рамках приличия. Без фанатизма. И историями о японских призраках.

– Это призрак?

– Добрый дух. Баку пожирает плохие сны.

– Плохие сны питательны. Гляди, какое брюшко он себе отрастил.

– Не оскорбляй Баку! В древности японцы считали, что злые призраки проникают в сновидения и безобразничают, высасывая из человека силы. А Баку выслеживает их. Крестьяне писали его имя на подушке и на стенах спален и просили истребить вредных призраков.

– Ты тоже воспользовалась его помощью?

– Распечатала картинку с Баку и спрятала под подушкой.

Откровенничать на такую бредовую тему оказалось удивительно просто, и это был очередной плюсик собеседнику. Когда у Саши появятся внуки, она поведает им, чавкая вставной челюстью: «Выбирайте себе в пару того, с кем можно обсуждать привидений».

– Скинь мне эту картинку, – попросил Рома. – Перестрахуюсь.

Саша засмеялась, а сама подумала мрачно, что Баку побеждает забавных японских духов: ожившие зонтики, призрачных лис и поросят, летающую постель. Но что будет, столкнись азиатское непарнокопытное с обожженным парнем в шляпе? Мохнатый полосатый зверь против полосатого свитера детоубийцы Фредди? Не вспорют ли железные когти брюхо Баку, не отрежут ли хобот?

Размышления прервал Рома. Он взял ее за руку и улыбнулся. Саша благодарно стиснула пальцами теплую кисть. Ромино прикосновение выветрило тревогу не хуже амулетов.

Конно-прогулочный комплекс располагался у трассы: обширная территория за резным бревенчатым забором. Они прошли под эллинскими воротами, приобрели в кассе билеты. Запахло конским навозом, деревней.

У Саши ферма вызвала ассоциации с цирком, где вместо купола – безмятежный небосвод.

По правую сторону стояли беседки, по левую, подковой, – мини-зоопарк. У входа торговали сладостями и газировкой. Оседланный ослик щипал травку, ожидал юных наездников. Молодожены фотографировались с лошадьми.

Саша и Рома обзавелись сладкой ватой, пошли на птичий клекот. Павлин приветствовал их своим дивным оперением. Расправил веером насыщенное сине-зеленое надхвостье, гордо выпятил грудь.

Саша защелкала камерой.

За павлинами обитали куропатки, и фазаны, и печальный страус, у которого воровали еду наглые воробьи.

Гости умилились семейству енотов, попрошайничающей обезьянке.

Поодаль в загоне отдыхали волки.

– Никогда не видела их вживую, – сказала Саша.

– Такие красавчики.

Самка приблизилась к сетке, посмотрела на девушку умными желтыми глазами. Саша разорвала упаковку и просунула между прутьями колбасу. На подарок волчица прореагировала своеобразно. Обнюхала кругляш, завалилась на бок и принялась забавно кататься по земле. Вскочила, снова ткнулась носом в колбасу и снова опрокинулась, высунув язык и болтая лапами.

– Малышка играется! – рассмеялась Саша.

Потом они оседлали вороных лошадей и скакали по территории фермы, а ветер трепал волосы и окрылял. Саша влюбилась в свою лошадку, Розу. И отомстила Роме, который плавал лучше нее: по части верховой езды Саше не было равных. Спасибо дяде Альберту. Даже конюх похвалил, сказав, что в седле она держится, как амазонка.

Сидя под тентом, наблюдая за лошадьми, Саша проговорила: