Свободное владение Фарнхэма (сборник) - Роберт Хайнлайн

– Но я пришла сюда не для того, чтобы предложить тебе руку и сердце. И даже не за тем, чтобы соблазнить тебя, хотя, раз уж я зашла так далеко, я могла бы добавить и то, что ты можешь получить меня, если захочешь… Впрочем, ты, конечно, догадывался об этом и раньше. Но я пришла сюда не за этим, я пришла, чтобы выяснить для себя кое-что, прежде чем сообщить тебе одну вещь. Я уже оценила свои шансы и решила играть ва-банк. Тут уж ничего не поделаешь…

– Что-что? Может быть, я смогу помочь?

– Вряд ли. Я беременна, папа.

Он выпустил лопату из рук и порывисто обнял дочь:

– О, это же замечательно!

– Папа, – сказала она, – если ты не отпустишь меня, я не смогу застрелить медведя.

Он тут же разжал объятия, схватил ружье и оглянулся:

– Где он?

– Нигде. Но ты сам всегда напоминал нам о бдительности.

– Ах да! Ну, теперь я буду настороже. Кто же отец ребенка? Джо или Дьюк?

– Ни тот ни другой. Это случилось еще раньше, в колледже.

– О! Это еще лучше!

– Почему? Черт возьми, папа, все идет совсем не так, как я предполагала. Дочь является домой испорченной. В таких случаях, само собой разумеется, папаша должен быть вне себя от ярости. А ты вдруг заявляешь: «Как здорово!» Честно говоря, я от тебя такого не ожидала.

– Прошу прощения. При других обстоятельствах я, возможно, попенял бы, что ты была неосторожна…

– О, еще как! Я рискнула так же, как одна негритянская матрона, которая сказала: «Да тыщу раз ничего не случалось». Сам знаешь.

– Боюсь, что да. Но в нашем нынешнем положении этому приходится только радоваться. До сих пор я считал, что моя дочь еще девочка. И вдруг узнаю, что она женщина, что моя дочь собирается подарить нам ребенка, отец которого находится вне нашей группы. Разве ты не понимаешь, дорогая? Ты почти удвоила шансы нашей колонии на выживание.

– Это я-то?

– Подумай сама, ведь ты достаточно умна. Кстати, отец твоего ребенка, он качественный мужик?

– А как ты думаешь, папа, связалась бы я с ним, если бы он был небезупречен?

– Извини, доченька. Вопрос, конечно, глупый. – Хью улыбнулся. – Мне что-то расхотелось работать. Пойдем-ка лучше поделимся с другими этой доброй вестью.

– Хорошо, но, папа, что же мы скажем матери?

– Правду. Причем говорить буду я. Не беспокойся, девочка моя. Ты только роди ребенка, а уж я позабочусь обо всем остальном.

– Есть, сэр! Знаешь, папа, только сейчас я по-настоящему хорошо себя почувствовала.

– Вот и отлично.

– Я почувствовала себя так хорошо, что даже забыла кое о чем. Ты знаешь, Доктор Ливингстон – Я Полагаю тоже собирается иметь детей…

– Знаю.

– А почему же мне ничего не сказал?

– Ты имела столько же возможностей обратить на это внимание, сколько и я.

– Верно, но, вообще-то, это бестактно с твоей стороны – заметить, что Док беременна, и не заметить, что беременна твоя родная дочь.

– Я подумал было, что ты в последнее время слишком много ешь…

– А, так ты, значит, все-таки что-то заметил! Папочка, иногда ты мне ужасно нравишься! А отныне будешь нравиться всегда. Всегда!

Хью решил поужинать и только потом подступиться к Грейс.

Его решение себя оправдало. Из напыщенных речей жены, которые ему пришлось выслушать, следовало, что Карен всегда была неблагодарной дочерью, позором семьи, бесстыдной маленькой шлюхой, а Хью, в свою очередь, дрянным отцом, негодным мужем и, наконец, человеком, каким-то образом виновным в беременности собственной дочери.

Хью позволял ей нести всю эту несусветную чушь до тех пор, пока она не остановилась, чтобы перевести дыхание.

– Успокойся, Грейс.

– Что? Хьюберт Фарнхэм, вы еще считаете себя вправе затыкать мне рот? Как вы вообще смеете сидеть здесь, в то время как ваша дочь так нагло през…

– Заткнись, или мне придется заставить тебя сделать это.

– Мама, сбавь обороты, – сказал Дьюк.