Песочные часы - Майра МакЭнтайр (2011)

— Ладно. Мы сейчас о формуле разговариваем. — Это прозвучало безапелляционно. Джек направился в мою сторону, оставив Кэт. — Эмерсон, есть ли у тебя такие воспоминания, без которых ты не можешь жить? Например, о родителях, когда они еще были живы и здоровы. О том, кто ты такая. Или, может, ты хочешь, чтобы я вернул… все самое болезненное? Например, как ты лежала в больнице? Ту боль, то горе? Неужели ты думаешь, что тебя просто одурманили таблетками?

Я даже не могла себе представить, что боли может быть еще больше, чем я испытала. Майкл сжал мою руку, напоминая, что теперь мне не придется бороться с ней в одиночку.

— Мне все равно. — Я вдохнула поглубже и пристально посмотрела Джеку в глаза. — Диск я не отдам. Я не могу позволить тебе причинять страдания другим людям.

Джек подскочил ко мне с быстротой молнии.

Майкл попытался встать между нами, Кэт прижала дуло пистолета к его подбородку. Он выпустил мою руку, готовясь нанести удар, — было видно, что он намерен сражаться. Я вскрикнула:

— Не надо, Майкл. — Слезы провали плотину и потекли по щекам. Я посмотрела на него, умоляя: — Ты мне будешь нужен, когда все кончится.

Если я выживу.

Майкл замер. И появилась боль.

Я старалась удержать перед внутренним взором его лицо, когда в уши хлынул поток воздуха. То же самое я испытала, когда Калеб пытался забрать мою боль себе, только на этот раз звук впивался мне в мозг. Вскрикнув, я опустилась на пол, раздавленная тяжестью болезненных воспоминаний.

Автобус медленно падает с горы, налетая на дерево. Пожар, призывы на помощь, запах горелой плоти, металлический привкус крови во рту. Я кричала, я слышала собственный голос. Но остановиться не могла.

Поток видений не прекращался. Больничная каталка со скрипучими колесами, бесконечные подносы с едой, которые так и уносили нетронутыми. Собственные руки — обтянутые кожей кости. Мое крохотное, почти детское тельце под одеялом.

Убитый горем Томас.

Звук стих, я сжалась в комочек. Мне было холодно, я сунула руки в карманы куртки, укутываясь поплотнее. Я слышала тихие мольбы Майкла, и они причиняли мне больше боли, чем если бы он кричал мне на ухо. Ко мне возвращались обрывки собственной жизни. Я и надеяться не могла на то, что все это когда-нибудь прекратится.

Два гроба. Длинный черный катафалк. Бесконечные лекарства, запах больницы. День за днем я смотрю в одну и ту же точку на потолке. Дрю плачет. Шоковая терапия. Тысячи крошечных иголок вонзаются в спину — болеутоляющее не подействовало. Лицо психотерапевта, рассказывающего о чувстве вины, которое испытывают люди, выжившие в катастрофах. Я не могу даже закричать, лишь беспомощно поскуливаю.

— Хватит. — Голос Майкла стал громче. — Я отдам тебе все, что ты хочешь. Только оставь ее в покое. Прошу тебя.

Видения прекратились. В комнате было тихо, только мое сердце бешено колотилось.

Прежде чем воспоминания укоренились в моей голове, надо мной склонился Джек с выражением подлинного милосердия на лице. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его. В ушах снова зашумело, на этот раз воздух опять засасывало в вакуум. Воспоминания уходили, оставляя за собой лишь легкую наэлектризованность. Я лежала на полу, дрожа и чувствуя такую усталость во всем теле, словно я бежала несколько дней без остановки.

— Видишь, дорогуша, — нежно сказал Джек, — я могу давать. А могу и забрать. Выбор за тобой. — И добавил шепотом: — Так что никогда не забывай, что ты передо мной в долгу.

Я прижималась мокрой щекой к деревянному полу. Я не могла поднять голову, потому что она казалась невыносимо тяжелой, открыть глаза тоже не было сил. После того как Джек вторгся в мой мозг, я лежала скрючившись, без движения. Он сломил мою волю.

— Давай, — сказала Кэт, — говори, где диск.

Я слегка повернулась, и что-то впилось мне в ребра.

Кэт нужен был диск. И он был у меня.

— Нет. — Ко мне вернулись силы, вселяющие надежду, и я села.