Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

Они пошли за камни; сзади под черным небом громко потрескивал костер. Где-то неподалеку то ли взвыл, то ли зарычал какой-то зверь. Банко Коллинз мгновенно сел, сдвинул назад кожаную шляпу. Один из возчиков посмотрел на проводника:

– Пума?

– Нет, приятель. Это зверь на двух ногах.

Глава 134

Раньше, в тот же день, Чарльз скакал на север. В Каролину пришла весна; на зеленых холмах под теплым ветром колыхались кусты азалий, глицинии уже надели свой роскошный наряд из лиловых цветов. Но Чарльз видел только Гус.

Он видел ее в лице пожилой фермерши, давшей ему напиться в ответ на его вежливую просьбу; в клубящихся облаках на синем небе. Ее образ вставал перед его закрытыми глазами всякий раз, когда он останавливал мула и садился немного отдохнуть под каким-нибудь придорожным деревом.

Когда бы он ни пытался вспомнить что-нибудь сто́ящее из всего сумбура и безумия последних четырех лет, это всегда была она. Его память цепко держала множество маленьких трогательных картин, которые помогали ему жить. Вот она бежит ему навстречу, вот готовит еду в кухне, намыливает ему спину, когда он сидит в цинковой ванне, наклоняется к нему в постели, обнимает…

За всю войну он нашел то единственное, что было по-настоящему ценно, и из-за всей этой путаницы и какого-то глупого, непонятного чувства долга, который и сейчас толкал его по незнакомым грязным дорогам, потерял. И когда он начал понимать это, его боль и сожаление стали нестерпимыми. Физическая рана могла зажить, но эта – не исцелится никогда.

Еще дома он случайно нашел в какой-то деревенской лавке четыре старые, пересохшие сигары, которые стояли на витрине в стеклянной банке. Остаток одной из них он сейчас сжимал в зубах, а начал ее курить накануне вечером. Остальные три торчали из кармана его серой рубашки.

Солнце палило нещадно; лоскутное «пончо» было свернуто и привязано сзади к седлу. Внезапно Чарльз увидел впереди на дороге всадника, скакавшего в его сторону. Он встревожился, но потом сообразил, что все еще находится в Северной Каролине, хотя черт ее знает, может, и нет. В клубах пыли он заметил, что на исхудавшем всаднике серый мундир.

Чарльз остановил мула и стал ждать. Над окрестными лугами кружили птицы, заливаясь веселым пением. Подъезжавший офицер чуть придержал коня, окидывая Чарльза настороженным взглядом, явной угрозы не заметил, но руку от револьвера на всякий случай не убрал.

Глядя на него усталыми глазами, Чарльз нервно жевал сигару. Офицер подвел своего тощего гнедого ближе и остановился:

– Полковник Кортни Талкотт, Первый Северокаролинский полк легкой кавалерии, к вашим услугам, сэр. Судя по вашей рубашке и револьверу, вы солдат?

Он всмотрелся в обломок сабли у пояса Чарльза и в его лицо. В тоне полковника слышалось легкое сомнение.

– Да, сэр, – почти машинально пробормотал Чарльз. – Майор Мэйн, конная разведка Хэмптона. Где сейчас армия?

– Северовиргинская?

Чарльз кивнул.

– Так вы ничего не знаете?

– Не знаю чего? Я был в долине Эшли, искал лошадь.

– Больше трех недель назад генерал Ли передал генералу Гранту условия капитуляции на станции Аппоматтокс в Виргинии.

Чарльз покачал головой:

– Не знал. Я как раз туда возвращаюсь.

– Разумеется… – Талкотт не скрывал своего неодобрения. – Можете не возвращаться. Армия расформирована. Только генерал Джонстон со своими людьми, насколько я слышал, еще где-то бродит, но и он мог уже сложить оружие к этому времени. Или сделает это в самое ближайшее время. Война окончена.

Наступило молчание. Самка птицы-кардинала с шумом метнулась в кусты, когда слишком близко от ее гнезда пролетела сойка. Артиллерийский офицер покосился на Чарльза, не выказавшего никаких чувств, и повторил уже более выразительно:

– Окончена.

Чарльз моргнул. Потом кивнул: