Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

Конечно, если бы она смотрела на Чарльза не замутненными любовью глазами, она бы давно поняла, что подобный исход вполне возможен. Только сейчас ей стало ясно, что весь прошлый год уже было много признаков скорого расставания, и вполне очевидных, только она не хотела ничего замечать. В памяти всплыли строки любимого Поупа из «Опыта о человеке»:

…Не ведая грядущего, мы сами

Живем, подвигнутые небесами;

Так видит Бог игру Вселенной всей,

Где обречен герой и воробей,

Где в эфемерном бытии своем

Мир лопается мыльным пузырем[60].

Она вздрогнула и, мысленно подгоняя себя, пошла через темный дом. Только не распускаться. Вытереть пыль, поправить покрывало, вытрясти половик. Двигаться, работать, делать что угодно, только чтобы заглушить боль. Она вернулась на кухню, зажгла еще две лампы, нагрела на плите воды, собрала с полок чистую посуду и перемыла ее всю до последней чашки, энергично вытирая полотенцем и снова расставляя по местам.

В дверь снова постучали. На этот раз Вашингтон вошел, не дожидаясь ответа:

– Мисс Августа, уже почти полночь. Поздно, вам ложиться пора.

– Здесь пол грязный. Надо отскрести.

Вашингтон нахмурился, явно не понимая, что с ней.

– Майор Чарльз что-то неважно выглядел…

– Он долго болел. Дизентерия.

– И даже на ночь не остался.

– Да.

– Он скоро приедет снова?

Ей пришлось солгать:

– Не знаю. Возможно.

Продолжая хмуриться, Вашингтон пожевал нижнюю губу:

– Если уж вы собрались мыть пол среди ночи, то разрешите мне помочь вам.

– Я хочу сделать это сама. Мне не хочется спать. – Тут она вспомнила о хороших манерах. – Но все равно спасибо тебе.

Дверь закрылась; обеспокоенное лицо Вашингтона исчезло.

Августа налила воды в ведро и нашла щетку. Она и сама не могла поверить в то, как ей больно. Главной причиной был, конечно, его уход, но себя она винила, возможно, даже еще больше. За то, что утратила бдительность, позволила себе отдаться любви безоглядно, забыв о том, что у нее, как у двуликого Януса, может быть и другая сторона.

Но разве стала бы она что-то менять, даже если бы знала, чем это закончится? Отказалась бы любить его? Нет, конечно же нет. Но, видит Бог, как же ей теперь больно…

И все же она по-прежнему гордилась тем, что осталась независимой, самостоятельной женщиной, полагавшейся только на себя. Она выдержала эту проклятую, обреченную на неудачу войну, и у нее хватит сил выдержать ее до конца, сколько бы ни продлилось это безумие. Боль от расставания с Чарльзом она тоже вытерпит, хотя уже точно знала, что эту боль ей придется терпеть до последнего ее часа.

Не важно. Она все вынесет, потому что так было всегда, даже в самые худшие минуты, а теперь у нее была особая причина для того, чтобы выжить. Ей очень хотелось, чтобы Чарльз тоже узнал об этой причине, но это было бы жестоко и эгоистично.

Августа мягко положила ладонь себе на талию. А потом, когда часы пробили полночь, опустилась на колени и стала скрести пол.

Глава 115

В ночь после сражения у воронки[61] Билли написал в своем дневнике:

31 июля, воскресенье. Рутинная проверка в роте. На линии осады все тихо после вчерашнего разгрома.