Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

Речная долина, постоянно покрытая слоем черной копоти, не имела ничего общего с этим прекрасным поэтическим образом, но небольшой католической общине Лихай-Стейшн это название очень нравилось.

Из-за вечерней жары двери часовни были открыты. Констанция привязала лошадь к кованому железному столбику, одному из восьми, которые Хазард установил здесь в качестве пожертвования, и вошла внутрь, надеясь, что тишина и молитва помогут заглушить смутную тревогу, охватившую ее во время ужина. Войдя, она преклонила колени, а потом направилась ко второй слева скамье.

Через проход сидела грузная пожилая женщина в бедном платье, с наброшенной на плечи старой шалью. Положив лоб на сложенные перед собой руки, она молча молилась. Констанция знала ее. Единственный сын миссис Валески умер в госпитале Колд-Харбора.

От горячего ветра, пронесшегося по боковому приделу, качнулись огоньки свечей. Раскрашенный и позолоченный семифутовый Христос со своего креста смотрел вниз с состраданием. Констанция начала тихо молиться.

Прося Господа о заступничестве, она никак не могла сосредоточиться на молитве, чувствуя мучительную тяжесть в груди. К сожалению, причина этой тяжести была ей хорошо известна. Как она только могла ляпнуть такую непростительную глупость! Безмозглая дура!

Три военные вдовы…

С той самой минуты, как она произнесла эти слова, ее охватило дурное предчувствие, ведь для кого-то из них троих они могли оказаться правдой.

Констанция была так уверена в этом, что ее страх не могла отогнать никакая молитва. Новый порыв ветра задул с полдюжины свечей в маленьких стеклянных плошках, красных как кровь…

Глава 114

Первые десять дней июля Чарльз страдал сильным кишечным расстройством. На одиннадцатый день, все еще слабый, несмотря на предписанный врачом постельный режим, он раздобыл пропуск и отправился в опасную поездку на запад от Ричмонда и потом на северо-восток, к Фредериксбергу. Единственным залогом его безопасности были револьвер и карабин.

Этот визит на ферму Барклай должен был стать последним. Он решил это, когда бесконечные приступы рвоты выворачивали его наизнанку. За десять дней, проведенных в постели, у него было достаточно времени, чтобы разобраться в своих мыслях. Юг будет продолжать сражаться, и Чарльз будет сражаться вместе с ним. Теперь это его единственный долг.

Он любил Августу, но она не заслуживала такой участи. Каждый день вероятность получить смертельную пулю для него только повышалась. Чарльз понимал, что своей гибелью причинит Августе боль на какое-то время. Но когда она встретит, а это обязательно произойдет, достойного человека, которому война не помутила рассудок, она будет благодарна ему.

Когда он доехал до фермы, проливной дождь прекратился. Солнце то появлялось, то снова скрывалось за облаками, которые неслись над полями и рощами с огромной скоростью, сменяя свет на сумерки и наоборот. Было уже половина шестого. Живописные облака, мягкий вечерний свет и сверкающая после дождя земля почти вернули ферме ее прежнее очарование.

– Майор Чарльз! – Вашингтон, чинивший конскую сбрую, сидя на заднем крыльце, вскочил, когда Чарльз подъехал ближе. – Помоги вам Бог… Бедовый-то на вид совсем с голоду помирает, да и вы не лучше. Вот уж не думал, что еще увидимся. Постойте, я скажу мисс Августе, что вы…

– Я сам скажу. – Чарльз, даже не улыбнувшись, рывком распахнул заднюю дверь. – Гус? – Он вошел в кухню, не обращая внимания на горестное лицо пожилого негра.

В кухне никого не было. На плите кипела суповая кастрюля с большой костью.

– Гус, где ты ходишь? – крикнул Чарльз.

Она примчалась из коридора, держа в руке расческу. При виде Чарльза лицо ее просияло.

– Любимый! – сказала она, нежно обнимая его за шею.