Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

А разве права штатов не ставились превыше всего? Разумеется. Как раз поэтому губернатору Джорджии не потребовалось других оснований для того, чтобы освободить от военной службы три тысячи офицеров местной милиции и пять тысяч государственных служащих в придачу. Используя тот же самый предлог, губернатор Северной Калифорнии оставил на складах тысячи мундиров, одеял и винтовок – под лозунгом защиты штата. Такие благонамеренные, принципиальные люди становились опаснее Сэма Гранта.

Орри не был великим философом, но, размышляя о возможных причинах неизбежного поражения Юга, он решил, что нашел еще одну, очень важную, в газетных публикациях, описывающих президентов обеих сторон.

В начале войны и Дэвис, и Линкольн лично руководили военной политикой. Линкольн даже указывал Макклеллану, в какой именно день тот должен выступить на полуостров.

Но огромные потери все же заставили Линкольна пересмотреть свое мнение о себе как о военном стратеге, считающем, что только его мнение о способностях генералов всегда безошибочно. На Капитолийском холме теперь все знали, что в какой-то момент этого года Линкольн согласился, что его возможности все-таки ограничены, и передал управление войной в руки Гранта – человека, который изменил ее ход.

Дэвис же, напротив, так и не научился признавать узость своих взглядов, видеть свои ошибки и промахи, приспосабливаться к новым обстоятельствам, меняться, наконец. Орри снова подумал о Купере. Когда он впервые услышал, как брат сердито доказывал отцу, что главная беда Юга – отсутствие гибкости? Очень давно, точно и не вспомнить.

И все же, думал он, трясясь в скрипучей повозке, везущей его к Чаффинс-Блафф, не слишком ли он суров к своей родине? Твердолобых хватало не только в его родном Дикси, но и по другую сторону границы. В конгрессе янки было полно таких, да и в семье Хазарда нашлась бы парочка, взять хотя бы Вирджилию.

Но Орри все отчетливее понимал, что после окончания войны им придется жить в совершенно другом мире, в котором у Юга будет только один путь, для того чтобы выжить и возродиться. И этот путь – принять то, что произошло. Принять, что чернокожие люди больше никогда не будут работать против своей воли на умножение богатства белых. Иначе говоря – принять перемены.

К сожалению, у него были серьезные сомнения в том, что большинство южан способны на это. Многие будут по-прежнему ненавидеть, сопротивляться, настаивать на своем моральном праве, в которое сам Орри больше не верил. Но ведь и многие янки по доброй воле останутся в старых тисках враждебности и жажды возмездия. Так что, пожалуй, не одни только южане не готовы извлекать урок из собственного опыта, но и все люди в любую эпоху.

Беда в том, что, если ты отказываешься учиться, тебя неминуемо ждет тот же результат, который Орри наблюдал сейчас по обе стороны дороги: выжженная земля, заброшенные дома, отнятые жизни.

Разруха.

Разруха и печаль, как та, которую Орри увидел на лице Джорджа Пикетта, когда генерал встретил его в штабе дивизии.

– Как приятно наконец-то вас видеть!

– Я тоже рад, что приехал, сэр.

– Надеюсь, – ответил генерал с грустной улыбкой, – вы скажете то же самое после того, как проведете несколько недель в непосредственной близости от нашего старого знакомого по Вест-Пойнту. Только теперь мы имеем дело с человеком, который не остановится ни перед чем и готов положить всю свою армию, чтобы одолеть нас. И нет никакого способа противостоять таким людям продолжительное время.

Есть один способ, подумал Орри. Но разумеется, он не стал портить их встречу и заговаривать о чернокожих новобранцах.

Глава 113

Перед ужином Констанция попросила принести свечи вместо газовых ламп, надеясь хоть немного смягчить натянутую атмосферу. Это действительно помогло, но едва ли имело значение уже после первой ее попытки завести разговор.