Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

В ходе официального расследования по делу побега пленного янки из тюрьмы Либби выяснилось, что помог ему какой-то офицер армии Конфедерации, о котором все свидетели говорили только то, что он исключительно высок ростом и носит длинную бороду. Такое описание подходило к тысячам мужчин, служивших в армии. Военная угроза Ричмонду помогла забыть об этом случае, и следствие мало-помалу сошло на нет. Орри лишь надеялся, что Билли Хазард благополучно добрался до своих и не пострадал.

Заходил Мэллори, чтобы напряженным голосом сообщить о том, что Купер подал в отставку, заявив о своем намерении уехать из Чарльстона и вернуться в Монт-Роял. Орри уже слышал ужасную историю о том, как Купер напал на пленного северянина.

– Он очень сильно изменился, – сказал Мэллори. – Такое внезапное и, по моему мнению, достойное порицания желание добиваться мира любыми способами.

– Мистер Мэллори, – раздраженно ответил Орри, – как раз желание участвовать в этой войне было для моего брата внезапным и достойным порицания. А теперь, возможно, тот человек, которого я хорошо знал, наконец вернется.

Эти слова министру явно не понравились, и он поспешил удалиться.

Орри написал Куперу письмо, адресовав его на плантацию и надеясь, что оно будет доставлено. Он был очень рад, что Купер вернется домой. И все же возможное значение поступка брата угнетало его по той же причине, по какой встревожил инцидент, произошедший на следующее утро.

– Кто была та женщина, которая только что обратилась за пропуском? – спросил он одного из служащих.

– Миссис Мэнвил. Приехала сюда из Балтимора в шестьдесят первом, чтобы открыть публичный дом. Но теперь она его закрыла.

– Возвращается в Мэриленд?

– Да, вроде того. Во всяком случае, она этого хочет, а у нас нет причин ее задерживать.

– Это первая проститутка, попросившая пропуск?

– О нет, полковник. Их уже с десяток приходило после Колд-Харбора.

В тот вечер на Маршалл-стрит Орри сказал Мадлен:

– Вавилонские блудницы бегут. Так что сомнений не остается – занавес начинает падать.

Его не переставала мучить одна личная проблема – таинственная группа заговорщиков, исчезнувших так неожиданно, словно их и не было. Седдон предупредил президента Дэвиса, Джуду Бенджамина и остальных членов кабинета министров, но больше он ничего не мог сделать ввиду полного отсутствия доказательств. Пауэлл пропал или, по крайней мере, не показывался на той ферме. Исраэль Куинси дважды по настоянию Орри возвращался и осматривал то место, но ничего не находил. Орри из собственного кармана заплатил одному служащему из министерства, чтобы тот отправился туда и подтвердил рапорт. И снова ничего.

Но Орри своими глазами видел ящики с оружием. И Джеймса Хантуна. И свою сестру. Но совершенно непостижимые события, которые произошли после его тайной слежки, иногда заставляли его усомниться в собственном здравомыслии. Сколько бы он ни размышлял над этой загадкой, результатом становилось лишь разочарование. Если Эштон участвовала в заговоре против президента, она должна быть призвана к ответу, говорил он себе. Но как? Министерство не располагало людьми, которые следили бы за ней день и ночь, а сам Орри этого делать не мог. Когда он говорил о своей растерянности с Мадлен, она старалась утешить его и отложить эту проблему подальше как неразрешимую. Орри всегда отвечал одинаково:

– Это невозможно.

Эта ситуация вызывала в нем гнев – на себя, на сестру, на ее мужа. И чувства Орри внезапно прорвались в неожиданном месте и в неожиданное время: на вечернем приеме в министерстве финансов, который устроил Меммингер, уже объявивший, что готов уйти в отставку, как только закончит пару важных дел. Предположительно в июле.

Несколько живущих в столице южнокаролинцев помогали организовывать прием. Список гостей включал в себя всех служащих Меммингера и людей из его родного штата. Хантун попал в оба списка. И привел с собой Эштон.

А Орри пришел с Мадлен.