Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

Хукер занял запланированные позиции в Уайлдернессе, чтобы сокрушить генерала Ли с тыла, но не воспользовался своим преимуществом. Почему? Билли снова и снова задавал себе этот вопрос, с яростью ударяя топором по стволу. Почему? Почему?

Накануне Драчливый Джо направил несколько своих корпусов на более выгодные наступательные рубежи – ту окраину леса Уайлдернесс, которая находилась выше и была более открыта, но, после того как они попали под вражеский огонь, неожиданно отозвал их назад. Корпусные командиры были откровенно возмущены таким решением, считая, что отступление было ошибкой и нужно было, наоборот, атаковать, пока они имели преимущество. Во всех частях уже повторяли слова генерала Мида, которые разлетелись по армии как лесной пожар:

– Если он не способен удержать вершину холма, как он собирается удерживать подножие?

Но теперь они готовились именно к этому. Удар топора. Почему? Удар топора. Почему?

– Назад! – закричал Билли, отталкивая людей, когда вяз, покачнувшись, накренился.

Мужчины разбежались, дерево рухнуло, и они пошли дальше, разгоняя густой едкий дым, наползавший от невидимых пушек и охваченного огнем леса.

Вчера, пока Хукер никак не мог принять решение и в результате потерял выгодные позиции, Боб Ли и Старина Джек делали все, чтобы перехитрить его. Джексон повел своих людей в один из их прославленных молниеносных маршей, на этот раз с рискованной целью выйти во фланг противнику. Но они сумели пройти незамеченными и уже к ночи вышли к позициям федералов справа. Там безмятежно отдыхали немцы Ховарда, наслаждаясь ужином, и простые фермерские парни Старины Джека с веселым гиканьем ринулись в атаку, застав их врасплох.

Это было началом конца грандиозного плана Хукера. Теперь южане могли появиться со стороны более молодого леса. Никто не знал, когда начнется наступление, поэтому союзные солдаты судорожно рыли окопы, чтобы защитить открытую местность у развилки, а лесорубы, и в их числе Билли со своим отрядом, валили деревья, делая заграждения.

Одни обрубали ветки, другие связывали стволы веревками и лианами, третьи заостряли концы бревен со стороны дыма, откуда могли появиться бунтовщики. Эти засеки создавались только для обороны – армии, которая собиралась идти вперед и побеждать, они были не нужны. Возможно, Драчливый Джо потерял преимущество в том же загадочном месте, где он оставил свою храбрость. Даже слухи о том, что прошлой ночью случайной пулей от своих же был то ли ранен, то ли убит Старина Джек, не улучшили настроения в союзной армии, как не улучшил его и дневной свет, разогнавший дым.

Они рубили без остановки – Спиннингтон слева от Билли, Лайдж – чуть в стороне. Справа, согнувшись в три погибели, чтобы ненароком не попасть под пулю какого-нибудь снайпера, стоял доброволец, имени которого Билли не знал. Неудобная поза не позволяла ему работать в полную силу. Билли вдруг захотелось врезать этому трусу по шее, но он решил, что Лайджу такие воспитательные меры, скорее всего, не понравятся.

На белой бороде Лайджа поблескивали капельки пота. Он взмахивал тяжелым топором так легко, словно тот весил не больше соломинки.

– Теперь вон то, парни! – крикнул он, указывая лезвием топора на дерево толще остальных – дуб не меньше фута в обхвате. – Если правильно подрубить, оно упадет вправо. Тогда мы сможем развернуть его на девяносто градусов и направить часть самых верхних ветвей в сторону врагов, чтобы они еще больше помучились.

Билли устало рассмеялся. Все-таки Лайдж молодец! Каждое его обращение к подчиненным всегда было значительно и наполнено смыслом, как фраза из проповеди. А еще он говорил громко и четко, что было просто необходимо в царящем вокруг гвалте из стука топоров, сигналов горна, криков, выстрелов и мычания коров, которых гнали по узким тропам, где они царапались о колючки или путались в сплетенных ветках. Одна из отбившихся от стада коров наступила Билли на живот, когда он задремал около трех утра.