Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

– Он еще и фанатик, который может понравиться радикалам. Его приверженцы называют его патриотом, те же, кто стоит на другой стороне, – доктринером и хитрецом. Говорят, он готов достигать своих целей любыми способами. Вплоть до того, что может пойти на приостановление habeas corpus[17] – в самом широком смысле. Не хотелось бы мне в этом случае быть редактором какой-нибудь оппозиционной газеты или сторонником «мягкого мира», чтобы привлечь внимание мистера Стэнтона. Может, он и ставленник Линкольна, но явно выкормыш Уэйда и всей этой своры. – Слегка растерянная улыбка немного смягчила его гнев. – Ты знала, что, когда Стэнтон вел какое-то дело, связанное с жаткой Маккормика, Линкольн был у него младшим адвокатом? Стэнтон тогда еще называл его деревенщиной. Просто невероятно, как меняются люди. Как и весь этот безумный мир…

– Только не мы с тобой, – сказала Констанция, нежно целуя мужа.

Генерал Макклеллан поправился после тифа, но остался жертвой другой болезни, за которую все, кроме самых ярых его сторонников, готовы были содрать с него шкуру. Линкольн назвал этот недуг промедлением. И под растущим внешним и внутренним давлением в последний день января издал Специальный военный указ номер один. Главнокомандующий должен был начать наступление к Манассасу не позднее двадцать второго февраля.

В февральском выпуске «Атлантик» были напечатаны стихи нового «Боевого гимна Республики», написанные Джулией Хау на бравурную мелодию известной песни «Тело Джона Брауна». Джордж с женой и сыном уже исполнили его дома под аккомпанемент Патриции. И слова, и музыка вполне соответствовали новому, более агрессивному настроению в столице. Маленькую и энергичную фигуру Стэнтона теперь часто видели не только в Белом доме, но и во всех других правительственных зданиях. В артиллерийском управлении Джордж тоже замечал его несколько раз, но не находил повода для разговора.

Прекрасные новости с западного театра военных действий вызвали волну ликования северян, собирая пьяные толпы перед редакциями газет, в которых печатались длинные сводки последних телеграфных сообщений. В результате общего наступления по реке и по суше был взял форт Генри, главный бастион бунтовщиков на Теннесси, прямо у границы с Кентукки.

Десять дней спустя пал форт Донелсон на реке Камберленд. Теоретически обе победы были заслугой командующего Миссурийским округом генерала Хэллека, однако лаврами национального героя репортеры увенчали одного из выпускников Академии, о котором Джордж не вспоминал много лет. Сэм Грант был тем старшекурсником, кто вступился за Орри, когда над ним издевался Елкана Бент.

Сэм Грант[18]. Поразительно. Когда-то они с Джорджем вместе напивались в мексиканских барах после захвата Мехико. Приятный человек и достаточно храбрый офицер. Хотя и без печати гениальности, которой теперь был отмечен, к примеру, Том Джексон Каменная Стена. Последнее, что слышал о нем Джордж, – это то, что после войны он еще какое-то время продолжал служить, а потом вышел в отставку.

И вот теперь бригадный генерал Грант получил звание генерал-лейтенанта и новое прозвище Безоговорочная Капитуляция, потому что в ответ на предложения южан о перемирии написал командиру гарнизона форта Донелсон Бакнеру: «Не может быть принято никаких условий, кроме безоговорочной и немедленной капитуляции». Бакнер был вынужден сдаться, в результате чего открылась брешь в обороне конфедератов в Западном Кентукки, Западном Теннесси и верховьях Миссисипи. Южане отступили, Север ликовал, а имя Гранта стало известно каждому школьнику, чьи родители читали газеты.