Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

За всю осень Чарльз только трижды стрелял из своего карабина, да и то в приступе гнева. Каждый раз он возглавлял наблюдательный отряд, патрулирующий стрелковые окопы, вырытые пехотинцами Хэмптона как часть оборонительной линии конфедератов, и каждый раз целью становились удирающие верховые янки. Одного Чарльз ранил, по остальным промазал.

Так проходили все месяцы после Манассаса: никаких событий, кроме воодушевляющей победы у Бэллс-Блаффа в конце октября. На Севере поражение вызвало волну обвинений в некомпетентности и даже в предательстве командира одной из дивизий, который руководил переправой через Потомак, но, когда его люди попали под обстрел конфедератов, отдал приказ об отступлении. В этом сражении, как и в Манассасе, отличился южнокаролинец Натан Эванс, обошедший Чарльза на бегах в Техасе. Однако Тонконожка – так прозвали Эванса еще в Вест-Пойнте – едва ли мог рассчитывать на повышение из-за своего крутого нрава и невоздержанности в возлияниях.

А вот то, что полковник должен стать бригадным генералом, ни у кого не вызывало сомнений. Он был на короткой ноге с Джонстоном, которой после Бэллс-Блаффа получил под командование весь виргинский округ. В то же время Старина Бори после своей неудачи был назначен в один из потомакских округов. На самом деле Хэмптон исполнял обязанности бригадного генерала уже с ноября, получив еще три полка пехоты – два из Джорджии и один из Северной Каролины. Кэлбрайт Батлер командовал кавалерией, которая занималась всем подряд – от разведки позиций янки до охраны казначейских вагонов.

За всю осень Чарльзу выпало всего два свободных дня, когда он смог поехать в округ Спотсильвейни. Однако после утомительной дороги он хоть и нашел ферму Барклай без труда, самой хозяйки там не застал. Вашингтон, один из двух ее работников, бывший раб, а ныне вольноотпущенный, сообщил Чарльзу, что она уехала в Ричмонд вместе с Босом, другим работником, чтобы продать остатки зерна, несколько тыкв, яйца и сыр. Чарльз вернулся на позиции в дурном настроении, которое еще больше ухудшилось от непрерывного дождя.

На зиму легион разместился рядом с Дамфрисом. В канун Рождества Чарльз сидел один в бревенчатом, обмазанном штукатуркой домике, который они с Амбруазом соорудили только при помощи топоров и пота, обойдясь без эксплуатации негритянского труда. Почти все кавалеристы, кроме нескольких упрямцев, вроде Кастома Грэмма Третьего, предпочли отослать своих рабов домой, чтобы не дать им возможности сбежать.

Сигнал вечерней зори прозвучал полчаса назад, но из-за предстоящего праздника мало кто обратил внимания на этот призыв к тишине. Амбруаз сегодня был в патруле и еще до наступления темноты ускакал в сторону Фэрфакс-Кортхауса, чтобы, как обычно, наблюдать за позициями противника. В его отряд входил и рядовой Нельсон Джервейс, которому эпистолярный талант Чарльза помог получить обещание руки Салли Миллз; парочка собиралась обвенчаться, как только Джервейс получит первый отпуск.

В домике горел небольшой огонь, разведенный в очаге, который был сооружен из кирпичей, добытых в лучших кавалерийских традициях старшим сержантом Рейнольдсом. Кирпичная кладка достигала по высоте верхнего косяка двери; выше шла труба, слепленная из глины и палок. На полке – простой доске, державшейся на вбитых в стену колышках, – стоял амбротип в рамке с портретом родителей Пелла, а также снимок самого Амбруаза, застывшего рядом с Чарльзом в окружении папоротников и колонн, с флагом Конфедерации на заднике, – такое оформление было стандартным для всех фотографов, работавших в военных гарнизонах.