Танцуя с тигром - Лили Райт (2016)

Она открыла дверь ванной комнаты. Зазвучала бразильская музыка – карамелизованный поп. От света восковой свечи комната стала плавучей и золотой, стены дрожали. Одетый, Томас прислонился к дальней стене. Браслет упал на его запястье. Каждая их встреча, каждый взгляд и слово, предложение и встречное предложение должны были привести ее сюда. Он хотел, чтобы она станцевала для него маску. И ко всему прочему он знал, что она готова сделать это для него.

Анна танцевала. Решительно, опасно, умело. Она соблазняла его. Она соблазняла себя. Скользя в своих армейских ботинках, она позволила кофте сползти с плеча и безвольно упасть на пол. За кофтой последовало и платье. Когда оно оказалось у ног, Анна погладила свою комбинацию. Она трогала себя. Мужчинам нравилось смотреть на отличия мужского и женского тел. Она не была обнаженной. Она была в костюме. Нагая, но таинственная, она была Анной. Она была Малинче. Шлюхой. Героиней. Пленницей. Мятежницей. Забудь о молельне. Она была, черт побери, новой религией. Ее грудь – божественные облака. Ее киска – пылающий костер.

Анна нашла свой бокал. Томас снова наполнил его.

– Как у меня получается? – Она была пьяна, но ей было безразлично. Она собиралась выйти из этой игры победителем. Увезти домой главный приз.

– Великолепно, – сказал он.

– Ты знаешь, как заканчивается танец.

– Стриптизеры не разговаривают, – прервал ее Томас.

– О да, понимаю, – с напускной серьезностью она произнесла фразу, которую часто говаривал ее учитель испанского: – Con la boca caillita, te ves más bonita[186].

Она запоминала самые смешные вещи.

Томас приложил палец к ее губам:

– Именно.

Анна обернулась, закружилась, полностью отдавая себя во власть музыке. Маска не имела ценности, пока в ней не потанцевали. Может быть, то же самое относилось и к женщинам. Она танцевала. Она разделась. Она осталась только в бюстгальтере и трусиках. Томас все еще был одет.

– Если это стрип-покер, то я, кажется, проигрываю.

– Тсс.

Она увлекла его за собой к кровати, нежно, но настойчиво уложила, села на него верхом и погладила его бедра. Ключей не было. Маска была слишком тяжелой, и она сняла ее. Томас напрягся. Ее губы коснулись его губ, но он не ответил взаимностью. Он не дотронулся до нее. Отдалился. Дистанцировался. Он был тверд, но не там, где это сейчас было нужно.

– Что-то не так? – Она была достаточно уверена, что все делает правильно.

– Было бы лучше заняться этим в часовне.

– Так ты занимаешься этим в часовне?

– В зависимости от обстоятельств.

– Я думала, ты никого туда не пускаешь.

– Однажды. Когда у нас будут отношения.

– Каким словом ты это называешь?

– Интрижка.

Анна встала, нашла свое платье. Потребовались усилия, чтобы сдержать подступающую тошноту. Ее отверг мужчина, которого она не хотела. Оксюморон. Кое-что. Лежа на кровати, она поерзала спиной по его пиджаку, чтобы понять, пусты ли карманы. Ключей не было. Оставался только портфель, который стоял раскрытым на столе. Сквозь жалюзи виднелась красная неоновая вывеска mariscos al cheff[187]. Она чувствовала себя светловолосой женщиной с картины Хоппера – соблазнительной для других, сломленной внутри.

– Ты привез меня в этот замечательный отель, чтобы просто потанцевать? – Анна пыталась понять, что происходит.

– Мы учимся доверять друг другу.

Анна резко обернулась.

– Я доверяю мужчине, который хочет меня. Это я понимаю наверняка. А то, что происходит сейчас, я не понимаю.

– Подождем до часовни. От долгого предвкушения удовольствие становится сильнее. Как у девственниц в первую брачную ночь.

– Девственниц? – Анна оглядела комнату в поисках молодой невинной девы.

– Выражаясь метафорами.

– Девственница не прочь еще выпить. На этот раз чего-то прохладного. Я видела машину со льдом снаружи.