Дитя огня - Юлия Крён (2012)

– Да… Да, я начинаю так думать.

– И как ты к этому относишься?

– Плохо. Но даже тот, кто недоволен жизнью, все равно дышит, ест, пьет и идет по своему пути дальше.

– Тебе удалось понять, почему тебя хотят убить?

Гримаса боли исчезла с ее лица, во взгляде появился холод.

– Почему тебя это вдруг заинтересовало? Почему ты вообще вмешиваешься в мою жизнь?

– Матильда…

Гнев, от которого избавился Арвид, теперь омрачал черты Матильды. Если у него гнев отнял самообладание, то ее сделал безжалостной к ним обоим.

– Тогда в Фекане ты меня просто бросил! – вспылила девушка. – У тебя не хватило смелости посмотреть мне в глаза и попрощаться.

Арвида по-прежнему мучила совесть, а ее до сих пор терзала обида, пусть и давняя. Раньше он мог назвать много причин, побудивших его принять такое решение, но сейчас осознал: причина была лишь одна – слабость. Тогда Арвиду не хватило мужества посмотреть на Матильду и понять, что она волнует его душу как никто другой. Ему и сейчас было трудно это сделать, как и признаться себе в том, что вот уже несколько недель он не может забыть ее отравленное тело, лежавшее у него на руках, и страх потерять ее, охладивший его желание последовать Божьему призыву. В непосредственной близости от смерти, где побывали они с Матильдой, этот призыв звучал очень тихо. А бороться со смертью, как говорилось в Святом Писании, могла не вера и не надежда, а только любовь.

– Может, и так, – пробормотал Арвид. – И тем не менее – я дважды спас тебе жизнь.

Матильда отвернулась и принялась беспокойно ходить по помещению. Места в нем было мало, и она могла сделать не больше четырех шагов, не наталкиваясь на бочки или ящики.

– Я даже не уверена, что это стоило делать, – тихо сказала девушка. – Я имею в виду, что, кто бы ни пытался лишить меня жизни, он попытается еще раз. Однажды ему все-таки удастся убить меня, и я умру, так и не узнав, почему меня разлучили с людьми, которых я любила.

На глазах Матильды выступили слезы, которые доказывали, что холод в ее взгляде был притворным.

Арвид подошел к девушке и, не позволяя ей отстраниться, поймал ее за руки. Она не попыталась высвободиться, а в ярости набросилась на него:

– Разве ты не понимаешь, что мой мир рухнул, когда на монастырь напали, когда нам пришлось бежать, а каждый сон все больше открывал тайну моего происхождения! У меня оставался один маленький островок, на котором можно было стоять спокойно. И этот островок подарил мне ты, когда провел меня через лес. Но стоило мне поверить, что мир – это не только скопище опасностей, как ты выбил у меня почву из-под ног.

С каждым произнесенным словом в ее голосе появлялось все больше негодования. Матильда все же высвободила свои руки, но не стала метаться по помещению и дальше, а принялась колотить кулаками по груди Арвида:

– Почему ты это сделал? Почему ты все-таки это сделал?

Он растерянно пожал плечами.

– Потому что я понятия не имел, как должен вести себя с тобой! – вырвалось у Арвида. – Я знал только двух женщин. Руна была очень сильной, Гизела – чрезвычайно слабой, и обе они всегда были немного грустными.

– Но они наверняка переживали не только печальные, но и счастливые моменты.

– А когда… когда ты в последний раз была счастлива?

Девушка перестала бить Арвида. Она разжала кулаки, ее руки безвольно опустились.

– Не знаю, не могу вспомнить.

И снова они застыли друг напротив друга, прислушиваясь к тишине. Когда Арвид переступил этот порог, он казался себе жалким и униженным. Теперь он почувствовал еще кое-что – радость от взаимной откровенности. Все те чувства, которые вызывала в нем Матильда и которые он так долго пытался забыть – угрызения совести, упрямство, тоска и смущение, – не превратились в еще более тяжелое бремя. Напротив, юноше стало легче выносить эти чувства, когда он признался в них себе и, прежде всего, ей.