Дитя огня - Юлия Крён (2012)

Спрота рано покинула торжество, и Матильда тоже вскоре удалилась. Шум немного заглушил ее волнение, но желание убежать от себя по-прежнему не давало ей покоя.

Церемонию венчания в соборе, состоявшуюся на следующий день, Спрота и вовсе не посетила, а для Матильды место нашлось только в задних рядах. Когда епископ Руана благословлял союз, она видела только его пурпурно-красную рясу, но не лицо Герлок. На улицах снова слышались возгласы ликования, тонущие в звоне колоколов собора, церквей Святого Стефана и Святого Мартина, а также церкви Святого Петра, которая была возведена за городскими стенами.

Как бы громко ни сообщал колокольный звон о том, что эта свадьба угодна Богу, а жители города исповедуют христианство, – на застолье, последовавшем за венчанием, в этом можно было усомниться. Если Герлок пыталась забыть о своих норманнских корнях, то воины Вильгельма, напротив, не отступали от северных традиций и развлечений, чуждых франкам.

Вместо музыканта, воспевающего франкских героев, на пиршестве присутствовали скальды, которые сочиняли стихи на датском языке в честь новобрачных. Привычные танцы, такие как карола, интересовали не всех: многие гости участвовали в более активных забавах – например поединках, во время которых нужно было бороться почти без одежды, только с кожаными ремнями на бедрах, талии и плечах. Побеждал тот, кому удавалось схватить противника за эти ремни и бросить его на землю.

Матильде было неприятно смотреть на оголенное лоснящееся от пота тело, но еще большее отвращение вызывали у нее другие бои: двое мужчин, не сходя с бычьей кожи, расстеленной на земле, набрасывались друг на друга, как дикие звери, и пытались вцепиться зубами в горло сопернику.

Развлечения тех, кто стремился одержать победу, не прикладывая мышечной силы, были более безобидными. Кто-то играл в мяч, сделанный из шерсти и меха и обтянутый кожей, а кто-то пытался выпить больше, чем остальные. Победителем из этого соревнования вышел некий Эйнар, который осушил два десятка рогов, до краев наполненных медовым вином. Этот мужчина был сыном сводного брата Роллона, а значит, приходился братом графу Вильгельму. Матильде было страшно даже представить, как долго у Эйнара будет болеть голова.

К вечеру на улицах города и в залах замка было все больше пьяных, и один из них поплатился жизнью за столь легкомысленное употребление вина. Во время лошадиных боев, когда животных натравливали друг на друга, он споткнулся, и лошадь мгновенно проломила ему череп копытом. Зрители тоже изрядно выпили, и этот несчастный случай вызвал у них приступ громкого хохота. Лишь позже они осознали, что густая белая жидкость, растекшаяся вокруг головы мертвого мужчины, была не рвотной массой, а его мозгом.

Хорошо, что Матильда не видела этого своими глазами. Ей хватило того, что воины из личной гвардии Вильгельма бросали на нее похотливые взгляды, а некоторые даже протягивали к ней руки. Хотя обычно именно эти мужчины отличались необычайной сдержанностью, смелостью и силой, сегодня они развлекались, и даже строгий, рассудительный Бернард Датчанин не стал им препятствовать. К счастью, Матильде удавалось ловко уворачиваться от их рук.

Она заняла место за большим свадебным столом, где было немного спокойнее. Он ломился от превосходных мясных и рыбных блюд, из открытых бочек разливали пиво и вино, пол был посыпан свежей соломой. Гостей развлекал жонглер, который, играя на костяной флейте, перебрасывал из руки в руку сначала сырые яйца, потом ножи и наконец горящие факелы. Обычно Матильда вела себя крайне сдержанно, но сейчас невольно захлопала в ладоши, и это заметили на другом конце стола.

– Выпей, Матильда, выпей за мое счастье! – воодушевленно крикнула ей невеста.