Дитя огня - Юлия Крён (2012)

Послушница увидела Герлок впервые после свадьбы. Издалека невозможно было определить, был ее взгляд сияющим или же пустым и потускневшим, но, во всяком случае, выглядела невеста очень красивой. Искупавшись рано утром, Герлок надела венок и льняное покрывало, которое должно было защитить ее от дурного глаза. Обычно она не заплетала волосы, но сегодня собрала их на затылке и украсила бронзовой шпилькой со сверкающим камнем – красным, как и ее платье.

– Да, выпей! – воскликнул розовощекий малыш Ричард.

Он еще не видел более пышного торжества.

Взглянув на него, Матильда вспомнила о Спроте и снова подумала о том, насколько все это было неестественным: Вильгельм признал сына, но отрекся от его матери. Желая взять в жены девушку из более влиятельной и богатой семьи, он отверг ту единственную, ради кого отказался от своего стремления к целомудрию, а найдя подходящую партию в лице Литгарды, долго колебался, пока она не ушла к другому.

– Пей, Матильда! – услышала она снова.

Голос был незнакомым, но девушка подняла кружку и выпила пиво, сваренное специально для свадебного застолья. Она поступила так, чтобы пережить этот праздник, казавшийся ей не только роскошным, но и в первую очередь шумным – достаточно шумным, чтобы заглушить ложь, которой успокаивал себя почти каждый присутствующий, а также мысли о том, что Арвид, возможно, находится где-то рядом.

Пила Матильда без опасения, потому что кружка не предназначалась лично ей, а значит, напиток в ней не мог быть отравлен. Девушке стало жарко, и вскоре она захмелела сильнее, чем в Лион-ла-Форе. В глазах у нее не просто двоилось – ее окружало множество одинаковых лиц, но человека, который вдруг вплотную приблизился к ней, она тем не менее не узнала. Только услышав, как он произносит тост в честь Герлок, Матильда поняла, что это был Йохан, молодой воин. Это он в третий раз предлагал ей выпить, а теперь требовал большего:

– Пойдем, потанцуй со мной!

Если бы Матильда была трезвой, его слова лишь возмутили бы ее, ведь она никогда бы не позволила мужчине ничего подобного. Но сейчас девушка опьянела настолько, что думала только об одном: как она будет танцевать, если даже стоять не может? Отказаться она не успела – Йохан уже взял ее за руку и помог ей встать.

Матильда не упала, потому что он крепко ее держал, а то, что она не могла стоять прямо, не имело значения. В танце нужно кружиться, и беззаботность, с которой девушка исполняла необходимые па, казалась ей такой же непривычной, как и кислый привкус пива на губах.

Впоследствии она не могла определить, как долго протанцевала, уклоняясь от чужих локтей и отгоняя мысли о том, что она, должно быть, пала очень низко, если плясала под руку с воином. И все же Матильде не удалось отогнать от себя печаль, которая, несмотря на всеобщее веселье, нависла над ней, словно тень, и не давала ей расслабиться.

Внезапно возле девушки появилась другая тень – не воображаемая, а видимая всем, и отбрасывала ее не печаль, а фигура, устремившаяся к танцующим. Чьи-то руки схватили Матильду и оттащили ее от Йохана. Послушница споткнулась, пошатнулась и ударилась головой о сильную грудь. Подняв голову, девушка почувствовала страшную головную боль, а лицо, которое она увидела перед собой, оказалось знакомым.

Арвид. По его дыханию Матильда определила, что он много выпил. Не помня себя от ярости, юноша воскликнул:

– Ты с ума сошла? Как ты себя ведешь?

Девушка уставилась на него, не понимая, кто из них двоих потерял рассудок. Возможно, она сделала что-то предосудительное, но уже забыла об этом? Возможно, он придумал себе то, чего на самом деле не было? А может быть, его просто возмутило то, что она пьяна и танцует?