Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

Я сказал с неловкостью, что растет и, вроде бы, в самом деле сумеет остановить эти вассальные клятвы:

— Иван, я не хочу брать такую клятву, это неправильно, но у меня есть тайны, которые навредят очень многим, если о них узнают, понимаешь?

Он чуть улыбнулся, сказал хриплым старческим голосом:

— Василий счастлив, ваше благородие. Мне других резонов не нужно.

Он закатал рукав рубахи и положил руку на стол. Василий уже привычно надрезал ему кожу на запястье. Выступила кровь, Бровкин вскинул голову и, глядя мне в глаза, хриплым голосом произнес:

— Приношу Клятву Крови своему господину Вадбольскому, и да покарает меня Господь смертью в тот же миг, как неугодного клятвопреступника, если нарушу ему верность или замыслю измену, а также расскажу кому о том, что нужно хранить в тайне.

Кровь потекла тонкой струйкой, быстро загустела, взвился пар, больше похожий на сизый дым, такой же прозрачный.

Бровкин даже не опустил взор, смотрит мне в лицо твердо и неотрывно. На месте пролитой крови возник багровый шрам, напоминающий букву непонятного алфавита, а значит — рунического.

Василий закатал рукав рубашки, показал Бровкину, где совсем недавно был такой же шрам, но теперь на том месте чистая, как у младенца, кожа.

— Через трое суток исчезнет, — заверил он покровительственно. — Иди…

Бровкин посмотрел на меня с заметным облегчением, я договорил:

— И зови следующего.

Дверь за ним закрылась,

Со следующим повторилась та же процедура, Клятва Крови была дана и была принята.

Когда я принял Клятву у шестого, Василий сказал быстрым шёпотом неверяще:

— Шестой?

— Посмотрим, — сказал я. — Вдруг и у нас будет десять?

Глаза моей пятерки становились всё шире. За шестым дал клятву седьмой, а дальше все, включая и последнего, двенадцатого.

Когда он вышел, все пятеро смотрели на меня, затаив дыхание. Я поморщился, махнул рукой.

— Что-то в лесу издохло совсем громадное. Или это мы мутируем. В общем, не обращайте внимание. Будет больше гвардейцев, это же хорошо?.. Василий, ты знаешь, что делать дальше.

Василий кивнул, спустился в большую комнату, где ждут все теперь уже мои гвардейцы, вскоре Иван вкатил на тележке три медных кувшина и шесть таких же медных кубков.

— Это первая моя тайна, — сказал я. — Распространяться не стоит. Конечно, со временем догадаются, такое скрыть трудно, но вы всё равно молчок, понятно?

Иван Бровкин ответил за всех:

— Спасибо, ваше благородие!.. Мы все догадывались, да поверить было трудно. Хотя Василия знаем и помним, как он с постели уже не вставал.

— Этот отвар, — сказал я, — вас тоже приведёт в порядок. Никакого чуда, просто чуть подлечит, скинет малость возраста, да и то не сразу, а часть жирка переведёт в мышцы. Василий, Иван!.. Дальше сами, у меня много работы.

Я ушел, Ивана и Василия проинструктировал раньше, там достаточно просто, их самих поил по глотку трижды в день. Теперь новобранцам придётся бегать, отжиматься, поднимать тяжести и снова вспоминать приёмы рукопашного боя под руководством Василия.

Дом агромадный, теперь могу уйти на третий этаж и запереться в кабинете Басманова. Никто не помешает копаться хоть в своих мерехлюндиях, хоть в технической документации, часто импровизировал, но сумел усилить Мату Хари тёмными кристаллами для полета, и синим — лазер. Плюс разработал примитивные манипуляторы, как ножницы станут вспарывать плоть и выдирать кристаллы или перлины. Можно и любую железу́, но пока не знаю, какой спрос и какая цена, а барон за копейки не работает!

Час за часом пытался что-то сделать и с накопившейся, как считаю, во мне магией. В последнее время кроме тонких полупрозрачных вен, в которых циркулирует непонятная жидкость, что не жидкость, но что-то двигается, добавилась вторая едва уловимая сеть, что становится всё заметнее: мелкие красные капилляры, что пронизывают всё тело, но в них не кровь, не кровь…