Надежный тыл - Весела Костадинова

О, как много бы я сейчас отдала, чтобы услышать мягкий, спокойный голос Даниила. Услышать, как он рассказывает хоть о чём-нибудь. Его голос всегда был для меня якорем, пусть даже я не всегда слушала, что он говорил. Как много я бы сейчас отдала, чтобы снова почувствовать это спокойствие, этот уют. Но теперь этого не будет. Никогда.

— Мама, когда у тебя встреча с Коротковым? — Боря вывел меня из тоскливой задумчивости.

— Послезавтра, — машинально ответила я, — он сейчас изучает документы, которые мы с тобой ему отправили.

— Хорошо, мама, очень хорошо, — довольно улыбнулся мой сын.

Сын, который был очень недоволен моим поведением и стычкой с Алиной, про которую ему во всех красках расписала Лика.

— Мам! — он посмотрел на меня чуть укоризненно, но старался сохранять терпение. — Ты хоть понимаешь, что из-за Кирки ты дала этой суке козырь в руки? Господи, мама!

Его слова заставили меня замереть. Гнев в его голосе был явным, но он говорил с заботой, стараясь донести до меня суть.

— Кира вернётся, как только поймёт, что такое жить без мамы, — продолжил он. — Думаешь, с ней эта шалава будет нянькаться? Прибирать за неё в комнате, готовить ей вкусняшки? Это сейчас она её приручить старается, но надолго таких шлюх не хватает! Они ведь про другое. Ей отец нужен, компания, карьера, а не дом или семья.

Он усмехнулся зло, покачав головой.

— Да Кира только разок зубы свои покажет, как у них тут же отношения испортятся! А уж если эта мелкая кикимора порвёт что-нибудь или срач в квартире устроит, думаешь, эта станет терпеть? Я бы даже посмотрел на лицо папаши, когда они начнут орать друг на друга.

Я поймала себя на том, что тоже невольно усмехаюсь. Вопреки всему, меня резануло такое пренебрежительное отношение к отцу, но я не могла не улыбнуться, представив эту картину. Даниил, который, наверное, больше всего в жизни ненавидел скандалы, и Кира, с её способностью раздувать любую мелочь до уровня катастрофы. А рядом — Алина, идеальная до зубовного скрежета, теряющая терпение от того, что её мир разрушает подростковый хаос.

— Боря, — сказала я, пытаясь сохранить серьёзность, но уголки губ продолжали подрагивать. — Ты так говоришь, будто это неизбежно.

Он пожал плечами, совершенно невозмутимо.

— Мам, ты же знаешь, что так и будет. Вопрос времени. И в тот момент Кира поймёт, кто действительно за неё боролся, кто её любит, а кто просто использовал для своих игр. Ты лучше расскажи, что Коротков говорит о наших перспективах?

— Говорит, что они у нас хорошие, — я слабо улыбнулась, радуясь хотя бы небольшой хорошей новости. — Хочет подать документы на обременение на всё имущество, чтобы твой отец не смог воспользоваться временем и вывести активы.

— Отлично, мама! — воскликнул Боря, его глаза, так похожие на мои, сверкнули триумфом. — Это правильно. Нужно держать удар, пока он не поймёт, что мы серьёзно настроены.

На мгновение в его лице я увидела ту силу, которой мне самой не хватало в этот момент. Его уверенность заражала, заставляла верить, что мы можем справиться.

Он внезапно сменил тон, став более мягким, почти радостным:

— Смотри, праздники на носу. Давай ты приготовишь для меня что-нибудь особенное? Что-нибудь вкусненькое! Надо же отметить праздники! Как считаешь?

Я посмотрела на него и не смогла сдержать улыбку. Его детская непосредственность, эта вера в то, что домашние традиции могут исправить даже самые тяжёлые моменты, была одновременно трогательной и вдохновляющей.

— Хорошо, Боря, — сказала я, чувствуя, как на сердце становится немного легче. — Что ты хочешь? Булочки с корицей? Или, может быть, печенье, как раньше?

— Печенье! — без раздумий ответил он, глаза снова загорелись. — И горячий шоколад! Как ты всегда делала.

Я рассмеялась. Боря умел заставить меня забыть о тяжести. Пусть ненадолго, пусть на мгновение, но это было так нужно.