Разные лица - Семён Работников (1987)

А что я мог предложить Альбине? Ничего. Даже однокомнатной квартиры не смог добиться; что касается продвижения по службе — то всю жизнь обречен сидеть на нижней ступеньке. Так что с ее точки зрения я, может быть, неудачник, за которого и замуж-то идти не стоило. Но я себя неудачником не считаю, потому что ставлю превыше всего честь. Карьеру во все времена сделать было не так уж и сложно, надо только вовремя поддакнуть, кивнуть, согласиться. Все руководители, большие и малые, должны обладать еще одним свойством — твердостью, я бы сказал даже — жестокостью, чтобы потребовать с подчиненных. Я же этого качества совсем лишен, мне всегда неудобно перед людьми, словно я в чем виноват. Поэтому я и не лезу ни в какие начальники.

Вот с какими повышенными требованиями подходила ко мне Альбина, забыв о нашем уговоре.

— Ты — мужчина, — часто повторяла она.

Говорят, развод — это несчастье. Несомненно. Но он еще и благо, Что же делать, если супруги стали равнодушны? Неужели жить под одной крышей и терпеливо сносить присутствие друг друга, как это делали раньше? Нет уж, лучше горшок об горшок — и врозь. Хоть одинокая жизнь не сулит ничего хорошего, но и такая совместная жизнь еще хуже. Правда, здесь подмешивается еще один важный момент — дети. Они-то и делают все сложнее, запутаннее и неразрешимее.

Времени для размышления у меня сейчас предостаточно. Кончил работу и размышляй. Спешить мне некуда, никто меня не ждет. Я, в основном, только и делаю, что думаю, и мне всегда грустно от сознания своего одиночества. Может быть, я и не думаю вовсе, а просто ношу в себе это чувство, но я часто спрашиваю себя, возможен ли союз между мужчиной и женщиной, или вечный удел их — постоянная вражда и непонимание. Свой жизненный опыт я не хотел бы обобщать, но все же он невольно встает передо мною, и мне горько, досадно от пережитого.

Больше всего я люблю осень, потому что она солидарна с моим элегическим настроением. Я люблю гулять по улице в дождь, не сильный, а тихий, моросящий. Водяная пыль делала асфальт глянцевым, фасады домов темнели, народ прятался. Я шел, куда глаза глядят, подставляя под изморось голову и плечи, и мне казалось, что я всегда буду один, сколько бы ни прошло десятилетий.

К духовным страданиям добавлялись переживания материальные, потому что так уж устроен человек, что ему нужно пить и есть, обуваться и одеваться. Зарплата у меня с гулькин нос, и от нее после вычетов подоходного налога и алиментов почти ничего не оставалось. К тому же женщины в нашем техническом отделе любили к дням рождения, разным регистрациям собирать по пятерке или даже по десятке. Чтобы не показаться скупым, я тоже даю, но всегда после этого со страхом думаю: на какие шиши я жить буду? Экономить мне приходится буквально на всем, даже на транспорте. Я долго подсчитывал, что выгоднее — ходить на работу пешком или ездить автобусом. От общежития до завода — полчаса ходу, билет же стоит пять копеек, туда и обратно — десять. Каблуков на ботинках мне хватает месяца на три, а ежели привернуть к ним подковки, то и на более долгий срок. Подсчитав, что намного экономнее ходить на работу пешком, чем ездить на транспорте, я с тех пор стал только ходить. Оно и для здоровья полезно. Правда, после этого разыгрывается зверский аппетит, и думается, съел бы собаку в шерсти. Но и на еде я привык экономить и обходиться малым.

Питаюсь я в основном хлебом и чаем, причем чай подслащаю немного, кусок рафинаду на стакан. Иногда варю макаронный суп или жарю картошку на маргарине. Выпивки, курение я давно себе запретил, потому что для моего бюджета это совсем разорительно. И что же? Натягиваю я свою скудную зарплату, из которой высчитывают двадцать пять процентов алиментов, и голодным не хожу, и даже одет прилично.