Разные лица - Семён Работников (1987)

На работе Косарев с головой погружался в свое дело, и бывали минуты полного отрешения, когда даже забывал о себе. После смены задерживался еще часа на два, и к концу первой недели стало ясно, что закончит работу дней на пять раньше, чем предполагал.

Уже на второй-третий день он заскучал по дому, и странно, чаще вспоминались ему не дети, а жена. Когда после работы один выходил на улицу, к сердцу подступала грусть. Одиноко, потерянно чувствовал себя в этом городе. Такое ощущение редко возникало дома, там Косарев страдал оттого, что не хватало времени, а здесь появилась пустота, незаполненность, хотя старался больше быть при деле.

Косарев открыл, что тут много красивых женщин, гораздо больше, чем в его родном городе. Он шел по улице и глядел на их лица, фигуры. Воздух темнел, и они становились загадочнее и еще красивее. Казалось, к нему снова вернулась молодость, когда-то вот также охватывал взглядом девушек и томился.

Перед самым закрытием он ужинал в столовой. Случалось, там уже ничего не оставалось, тогда выпивал чаю и шел домой. Город становился пустынней. Только в темных скверах, тесно прижавшись, сидели влюбленные, и ветер ласково шевелил над ними листву.

Словно с озябшей душой входил Косарев в квартиру. Дверь в гостиную отворена, свет погашен, но работал телевизор, наполняя комнату голубым светом.

— Добрый вечер, — произносил Косарев.

В ответ слышал:

— Здравствуйте. Идите смотреть телевизор, интересная передача.

Он входил в гостиную и садился на стул. Из темного угла на него рычала собака. Клава лежала на диване, прикрыв ноги одеялом. Она слегка приподнималась, упиралась локтем в подушку, поворачивала лицо к нему, и они разговаривали час-полтора, поглядывая одним глазом на экран и ненадолго умолкая, если был интересный эпизод.

— Вы никуда не ходите, постоянно сидите дома, — сказал как-то Косарев.

— Да, никуда не хожу. Глаза ни на что не смотрят, — ответила Клава. — Я забыла, когда последний раз была в кино.

— У вас нет знакомых?

— Есть и родственники, и знакомые. Но на людях мне тяжелее, чем одной. Работа и дом — вот и все, где я бываю. С сыном мне не так скучно, и я жалею, что отправила его на все лето к бабушке. Скоро он приедет.

— Но ведь так нельзя, Клава. Вы еще молодая и можете изменить свою жизнь.

— Не так-то просто заново устроить жизнь. Кто мне нравится, я тому не нравлюсь, а кому я нравлюсь, тот не нравится мне.

В ней чувствовалась растерянность, она иногда погружалась в безысходную тоску, лицо становилось грустным. И все же в ней было мужество, готовность снести все, что пошлет судьба. Она уже три года жила вдвоем с сыном и вынесла все: и материальный недостаток, и одиночество. Она была откровенной женщиной и охотно рассказывала о себе Косареву. Он вначале стеснялся задавать ей вопросы, а затем, видя ее открытость, даже спросил:

— Из-за чего вы разошлись с мужем?

— Он много пил. Мне очень хотелось сохранить семью, я вначале терпела, прощала ему и ежедневные пьянки, и то, что он не приносил денег. Я знала, одной жить трудно. Но потом стало невыносимо: он с кулаками набрасывался на меня, а однажды сильно избил.

— Вы хорошо знали его до замужества? Я это спрашиваю потому, что многие спешат выйти замуж, а потом горько раскаиваются.

— Мы встречались больше года. Он уже отслужил армию, и мне шел двадцать второй год, я была не зеленой девчонкой.

— Он и тогда пил?

— Иногда выпивал… Я часто думаю: ведь пьют не случайно, а из-за какой-то причины. И почему он стал пить? Наверно, он не любил меня.

— Почему вы так считаете?

— А если бы любил, разве он бы стал пренебрегать мною? Нет, он не завел себе другую женщину, но он постоянно был с товарищами, а не со мной.

— Здесь может быть и другое — он незаметно втянулся в пьянство и не мог уже бросить.

— Если бы он сильно любил меня и сына, этого бы не произошло. Я, видно, не принесла ему радости.