За решеткой - Никки Джеймс

— Я смущался, будучи уверенным, что я единственный пятнадцатилетний пацан, которому не нравится встречаться. Мне потребовалось немало времени, чтобы набраться храбрости и поделиться этим с ней. Поначалу она злилась. Думала, будто это означает, что она мне не нравится, но это вовсе не так. Она мне очень нравилась. Мы пошли каждый своей дорогой. Какое-то время не общались. Затем однажды холодной январской ночью Аянна пришла ко мне домой. Она плакала и выглядела не очень. Ее одежда пребывала в беспорядке. Помятая. Порванная. Ее красивый макияж стекал по щекам со слезами, на лице и руках были синяки.

— Я не хотел, чтобы бабуля увидела ее и начала задавать вопросы, так что отвел ее в свою комнату. Попытался успокоить, потому что она была в истерике. Короче говоря, парень из школы принудил ее. Он был старше. Из выпускного класса, как она сказала. Я так понимаю, они начали встречаться недавно, и он захотел большего, чем она готова была дать. Он устал ждать и просто взял это. Изнасиловал ее. Избил. Угрожал ей, если она кому-то расскажет о случившемся.

— Иисусе.

Бишоп, потерявшийся в своем прошлом, вновь сосредоточился на моем лице, сжимая челюсти.

— Да. Я даже не могу описать степень злости, которую испытал в тот день. Она была такой маленькой и дрожала в моих руках, пока я обнимал ее.

— Она сказала тебе, кто это сделал?

— Долго не говорила. Она провела ночь в моей комнате, прижималась ко мне и не отпускала всю ночь. У меня была куча проблем на следующий день, когда мой дедушка узнал об этом. Аянна пошла домой и соврала родителям насчет синяков и того, где она была в ту ночь, но тогда начались слухи. Джален знал, что она провела ночь со мной, и поскольку никто не видел, в каком состоянии она пришла в мою комнату, но он слышал, как она плакала и все такое, многие люди посчитали, что это я сделал с ней. Я навредил ей и оставил все эти отметины.

— Она же их поправила, так?

Бишоп пожал плечами, и тут взбурлила уже моя злость.

— Хочешь сказать, она позволила всем верить, будто это ты навредил ей?

— Она боялась парня, который это сделал. Мы оба знали правду, так что в то время я не переживал из-за этого. Посчитал, что дети такие дети, и со временем все уйдет. Они увидят, что мы дружим, и слухи улягутся.

— Но этого не случилось.

Бишоп не подтвердил и не опроверг мои слова, но ему и не надо было.

— Через пару месяцев она узнала, что беременна. И снова она заявилась ко мне домой в слезах, не зная, что делать. Боясь. Я так злился из-за того, что она не говорила мне, кто это сделал. Мы спорили, я начал орать. Бабули и дедули тогда не было дома, но Джален был там. Он пересказал в суде, что я говорил «Кто он? Когда я узнаю, я убью его, бл*ть». И еще «Держись от него подальше, поняла?»

— Черт.

— Ага. Это не пошло мне на пользу. Как и то, что она громко плакала и возражала, а Джален слышал это все, не зная, что происходит на самом деле. Спустя месяц она сказала мне, кто ответственен. После этого ее настороженность обрела смысл. Исайя Гордон был сыном местного техасского рейнджера. Его папа был капитаном и обладал немалой властью в обществе, не говоря уж об его связях по всему штату. Аянна знала, что если заговорит об этом, ей ни за что не поверят. Правоохранители склонны защищать своих, а рейнджер Гордон был выдающимся гражданином, участвующим во всяких местных благотворительных проектах. Его жена заседала в совете, а сын должен был пойти по его стопам.

— Мудак.

— Так что Аянна молчала. Умоляла меня тоже молчать. Люди долгое время думали, что ребенок от меня, потому что мы всегда были вместе. Это меня беспокоило, и я настаивал, чтобы она опровергла этот слух. Она сделала это, но имя Исайи опять не всплывало. Он об этом побеспокоился. И ударил ее несколько раз, чтобы она точно никому не сказала.