Данте - Сэди Кинкейд

— То, как он обращался с вами обоими и пытался настроить вас друг против друга. После того, что он сделал с Никки. Он планировал выдать свою собственную дочь замуж за больного ублюдка, просто чтобы успокоить мужчин, которые зарабатывали ему дохуя денег, хотя он знал, в какое развратное, извращенное дерьмо они были втянуты. Его собственная маленькая девочка? — Максимо рычит. Его ненависть к моему отцу глубока, но я никогда не видел, чтобы он говорил так открыто или с такой язвительностью.

Джоуи — больное место для него. Для всех нас. Полагаю, она ему тоже как младшая сестра. Именно планы моего отца выдать ее замуж за старшего сына Доминика Пушкина вынудили нас с Лоренцо отправить ее в школу в Италии — преступление, за которое, я думаю, она никогда нам не простит.

— Что ж, он ушел. Больше ни для кого не будет браков по договоренности, — хрипло говорит Лоренцо.

— Что? Правда? Я не могу представить, чтобы кто — то на самом деле хотел мириться с Джоуи больше, чем на несколько дней, так что, похоже, тогда мы все застряли с ней навсегда.

Максимо хмуро смотрит на меня, но Лоренцо фыркает.

— Если это все, я возвращаюсь в постель, чтобы сотворить со своей женой невыразимые вещи, пока дерьмо не попало в вентилятор, — говорит Лоренцо, вставая.

— Звучит как хороший план, я согласен, — я почти не спал последние два дня, и мысль о том, чтобы провести следующие несколько часов, свернувшись калачиком рядом с самым мягким, самым красивым телом, которое я когда — либо знал, кажется раем. Я расскажу ей правду и о моем отце, как только она будет в безопасности и узнает все.

— Тогда, наверное, я просто пойду поболтаю с Софией, — вздыхает Максимо. — Посмотрим, не согласится ли она угостить меня блинчиками, пока мы ждем, когда упадет бомба.

Лоренцо похлопывает его по спине.

— Мы можем устроить тебе брак, если хочешь, Макс?

— Пошёл ты, Лоз! — рявкает он. — У меня нет намерения, когда — либо жениться и закончить тем, что меня отхлестали по пизде, как вы, пара разочарований.

— Это говорит мужчина, который собирается пойти поесть блинчиков, пока мы будем есть немного той киски, которой нас якобы отхлестали, — говорю я с усмешкой.

— Пошли вы оба, — с этими словами он выбегает из комнаты.

Лоренцо снова смеется и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, когда я встаю с потертого кожаного кресла с откидной спинкой. Он смотрит на кресло, а затем на меня с грустью на лице, которая выглядит как сожаление.

— Это твое, если ты этого хочешь, Лоренцо. Так было всегда.

— Нет, — он качает головой. — Это твое, младший брат. Так всегда и должно было быть. Для меня большая честь быть рядом с тобой.

Я обхожу стол и обнимаю его за плечи.

— Рядом со мной. Не снизу и не сверху. Теперь это действительно так, как должно было быть.

— Грядут трудные времена, — тихо говорит он.

— Я знаю, — соглашаюсь я, понимая, что он говорит не только о том факте, что нашего отца вот — вот найдут убитым в его постели, и мы собираемся свалить это на русских, но и из — за его собственной русской принцессы и того факта, что рак вернулся. — Но мы в этом вместе, верно?

— Всегда.

Когда я заползаю обратно в постель несколько минут спустя, веки Кэт приоткрываются.

— Ты рано встал.

— Я должен был поговорить с Лоренцо, — говорю я, скользя рукой по ее бедру и по ее заднице, притягивая ее к себе.

— О Лео? — шепчет она.

— Да, и еще кое — что.

— Что за материал?

Я целую ее в лоб.

— Тебе сейчас не о чем беспокоиться, котенок. Возвращайся ко сну.

— Я не хочу снова засыпать, — мурлычет она, проводя кончиками пальцев по моей груди и вниз, к поясу моих боксеров. — Если только ты не слишком устал?

Я чертовски устал, но я никогда не слишком устаю от того, что она предлагает.

— Совсем не устал.

— Я подумала, может быть, мы могли бы упокоить этого последнего демона? — тихо говорит она.