Если только ты - Хлоя Лиезе

Фрейя сползает по своему сиденью и прижимает ладони к глазам.

— Ну почему она слышит всё, что ей не нужно слышать?

— Привет, Проблема, — говорит Эйден. У меня вырывается смешок. Есть что-то неожиданное и доброе, немного заговорщическое в том, как он улыбается, говоря это и протягивая руку, которую я пожимаю. — Рад снова видеть тебя. На свадьбе нам не довелось поговорить…

Потому что я напился и киснул на террасе. Боже, в тот вечер я был таким говнюком.

— Я большой фанат, — говорит он. — Ты и Рен на льду вместе — это нечто прекрасное.

— Спасибо. Я это ценю.

— Итак, — Эйден садится, устраивая Линни на своих коленях и предлагая ей, похоже, многоразовый тканевый мешочек, наполненный крендельками, печеньем и сушёными фруктами. — Что я пропустил?

Семья погружается в разговор, чей ритм и частота говорит об их близости — концепция, которая мне совершенно незнакома. Я поворачиваюсь обратно к полю и осознаю, что оно опустело — вероятно, его освободили, а игроки уже в туннеле, готовятся к официальному объявлению.

Я наблюдаю, как команда выходит и строится, стартовый состав игроков образует аккуратный ряд плечом к плечу. Я нахожу Зигги и чувствую, как моё сердце совершает ужасно неоправданный кульбит в груди.

— Себ, — лёгкий тычок в плечо заставляет меня взглянуть в сторону Рена, вновь напомнив о множестве причин, по которым я должен игнорировать то тянущее томление в груди, когда смотрю на Зигги. Мой лучший друг с его знакомой доброй улыбкой говорит: — Я очень рад, что ты здесь.

***

Не то чтобы я удивлен, но Зигги Бергман — это чертовски славное зрелище во время игры в футбол. Я лишь поверхностно понимаю игру, но знаю достаточно, чтобы понимать — она гениальна в этом спорте. Будучи полузащитником, она беспрестанно носится по огромному участку поля, в отличие от защитников позади неё, которые держатся поодаль и защищают свою часть поля, или в отличие от нападающих её команды, которые работают в верхней части поля и напирают на оппонента.

Зигги именно такая быстрая, как говорил Рен, стремительно носится по полю, и её косичка напоминает огненную комету, ярко контрастирующую с зелёной травой, которая кажется такой же яркой, как её глаза. Она ужасно проворна для человека столь высокого роста, её пасы такие быстрые и точные, а движения такие быстрые, что игроки Чикаго спотыкаются о собственные ноги, пока она проносится мимо них.

Похоже, она часто меняется местами с другой полузащитницей, передвигается между боковой линией и центром поля, где она блистает, контролируя мяч, молниеносно быстро ведёт его и передаёт нападающим. Я наблюдаю, как она совершает один пас, приводящий к голу, затем второй, команда собирается для празднования вокруг неё и миниатюрной бомбардирши, забившей оба гола.

Как по мне, совершенно очевидно, что ей суждено быть сердцем команды. Надеюсь, они видят то же, что вижу я. В национальной сборной, чьи рилсы в инстаграме я основательно изучил, тоже очевидно, что она играет такую же жизненно важную роль в их успехе, становится для них такой же неотъемлемой частью команды.

— Уиии, тетя Зигги! — вопит Линни позади меня, кода Зигги отбирает мяч у своей соперницы в центре поля, затем бежит выше по полю. Совершив идеальный обманный манёвр — ну, так мы называем это в хоккее; кто знает, как это обозначается в футболе — она обманывает защитницу, заставляя ту последовать за её обманным манёвром вправо, а сама Зигги тем временем проворно меняет направление и срезает с мячом влево, мимо неё.

Она уже устремляется к вратарю, когда последняя защитница бежит через поле и врезается в неё ударом, достойным самого грязного американского футбола. Зигги валится на землю и тяжело приземляется на плечо, после чего её голова ударяется о траву.

Мой желудок превращается в кусок льда. Моё сердце гулко стучит. Потому что прямо сейчас она не шевелится.

Все Бергманы до единого резко втягивают вдох.