Если только ты - Хлоя Лиезе

— Какого лешего! — орёт Вигго, вскакивая с сиденья. — Где жёлтая карточка, судья?!

— Ви, — Оливер дёргает его обратно за футболку. — Сядь. Судья не оставит это без внимания.

Фрэнки крепко сжимает свою трость.

— Это был подлый приём.

Рен подаётся вперёд, опираясь локтями на колени, и тяжело вздыхает.

— Да уж.

— Она в порядке, — говорит Элин позади нас, зажав ладони между коленей. Она смотрит на свою дочь, и её голос остается ровным, пока тренеры выбегают на поле, эти льдистые глаза, которые она подарила многим людям вокруг меня, не отрываются от Зигги, словно она одной лишь силой воли может заставить свою дочь пошевелиться.

Вигго бормочет что-то себе под нос, низко натягивая бейсболку.

— Она поднимется, — говорит Элин. — Она всегда поднимается. Кроме того… — она приподнимает брови, не отрывая взгляда от Зигги. — Она выдерживала и нападения похуже от её братьев, пока играла в футбол у шалаша.

— Это, — говорит Вигго, повернувшись и наградив свою мать преувеличенно раздражённым взглядом широко раскрытых глаз, — было давным-давно. И почему Фрейю не включают в этот фестиваль пристыживания?

— Ээ, потому что я никогда не сбивала свою сестренку с ног с такой силой, что она теряла сознание? — рявкает Фрейя, забирая малыша у своего папы и баюкая его, и похоже, это делается скорее ради неё самой, чем ради младенца, поскольку тот, благодаря шумоподавляющим наушникам, проспал на руках дедушки почти всю вторую половину матча.

— Ладно, знаете, что? — говорит Вигго, сердито глядя на Фрейю. — Я сделал это один раз и чуть не пережил сердечный приступ, потому что думал, что убил её, — он поворачивается обратно к своей матери. — И я извинился.

Элин кивает, всё ещё наблюдая за Зигги.

— Я знаю. Я говорю это не для того, чтобы ты почувствовал себя плохо, älskling, я просто напоминаю вам всем, что ваша сестра сильная. Поверьте в неё немножко.

— Ну же, Зигги Звёздочка, — тихо говорит доктор Би. — Вставай, дорогая.

— Тетя Зигги будет в порядке? — спрашивает Линни.

Голос Фрейи звучит немножко сипло, когда она отвечает ей.

— Да, милая. С ней всё будет хорошо.

Я смотрю на Зигги, так крепко зажав руки между коленями, что кольца впиваются в мою кожу. Мне надо как-то сдержать себя, найти способ оставаться на своём месте. Потому что сейчас у меня возникают очень иррациональные мысли, я подавляю всеобъемлющую потребность перемахнуть через бортик прямо со своего сиденья, наплевав на только что зажившую ногу, и пойти — нет, побежать — на поле, чтобы высказать Сигрид Марте, почему ей надо подняться, чёрт возьми, и быть в порядке.

Мне нужно, чтобы она была в порядке.

Как только эта мысль формируется в моей голове, Зигги приподнимается на локтях, затем переворачивается на спину и накрывает ладонью глаза. Команда держится поблизости, пока она, к моему облегчению, говорит с тренерами, пока их капитан, невысокая бомбардирша с пурпурными волосами — мне сказали, что её зовут Джина — высказывает всё судье. Судья поднимает руки, попятившись. Не думаю, что он нуждается в убеждении, потому что он поднимает жёлтую карточку, предъявляя её защитнице, которая налетела на Зигги.

Это домашний матч, так что толпа по большей части реагирует диким ликованием.

— Чертовски верно, — ворчит Гэвин. — И прямо возле ворот. Она получит возможность пенальти.

— Если она сможет этой возможностью воспользоваться, — бормочет Рен, тревожно потирая лицо.

Фрэнки фыркает, положив ладонь на спину Рена и массируя её кругами.

— Ты знаешь нрав этой женщины. Она сейчас взбешена. Ничто не встанет между ней и этим ударом пенальти.

— Джина может встать, — говорит Оливер, подбородком показывая на капитана команды. — Она может не захотеть, чтобы Зигги делала это после того, как её так вырубили.

— Кто сказал, что её вырубили? — резко спрашивает Вигго.