Если только ты - Хлоя Лиезе

Мой агент садится рядом со мной на своё сиденье в первом ряду стадиона, потому что, конечно же, как только я сказал, что приду, Рен проследил, чтобы мы сидели вместе.

Фрэнки выглядит как всегда внушительно, воплощение крутой бизнес-вумен. Чёрный топ без рукавов и с V-образным вырезом, чёрные льняные шорты, её вездесущие чёрные кеды Nike Cortez с серебристым лого сбоку. Свой чёрный конский хвост она пропустила через прорезь чёрной бейсболки «Энджел Сити» с розовым лого ангела, а её глаза скрываются за большими чёрными солнцезащитными очками. Устроившись на своём месте, она ставит трость между ног и сжимает пальцами рукоятку, отчего камень кольца на её безымянном пальце сверкает. Как один человек может быть таким устрашающим?

— Что, — говорит она едва слышно, глядя на поле, — чёрт возьми, ты задумал?

Я ждал этого. Лишь вопрос времени, когда она загнала бы меня в угол и пригрозила отрезать мне яйца, если я облажаюсь — с реабилитацией своей репутации, с Зигги, со всем.

Отпив кофе, собираясь с мыслями, я глубже откидываюсь на спинку стула и смотрю на поле.

— Пришёл на футбольный матч своего друга.

Она фыркает, всё ещё глядя на поле, затем улыбается, когда выходит команда, и она замечает Зигги. Я тоже наблюдаю за Зигги из-за своих солнцезащитных очков. Она выглядит о*уенно невероятно в своей белой домашней униформе — высокая, безмятежная, абсолютно уверенная в себе, когда она выбегает и начинает разогреваться. Её волосы заплетены в тугую косу, спадающую на спину, и она улыбается, когда одна из её товарищей по команде наклоняется и что-то говорит ей.

Моя грудь ноет просто от взгляда на неё. Ноет, бл*дь.

— Твоего «друга», да? — Фрэнки выгибает бровь и бросает на меня недоверчивый взгляд искоса. — Как это вы двое «подружились»?

— Йога сближает людей.

Фрэнки резко поворачивает ко мне голову.

— Ты сказал «йога»?

— Ага, — говорю я ей, продолжая наблюдать за Зигги, которая передаёт мяч своей коллеге по команде, затем поворачивается и продолжает разминаться бегом на месте. Я взвешиваю свои слова, пытаясь придумать, как избежать правды, но при этом не солгать Фрэнки. — Мы наткнулись друг на друга на твоей свадьбе и поговорили. А потом мы… сблизились на почве агрессивной йоги.

— Агрессивная йога, — скептически говорит она. — Это что вообще такое?

— Я удивлён, что ты не слышала. Учитывая, как ты любишь йогу, и как ты сердита на меня практически с момента заключения договора, я думал, ты нашла её годы назад.

Фрэнки сжимает трость, барабаня по ней пальцами.

— Я не была сердита на тебя, Себ, — она смотрит на поле, выражение её лица остаётся серьёзным. — Я была разочарована.

Это слово с силой ударяет по мне. Если бы она отвесила мне пощёчину, было бы не так ужасно.

«Я была разочарована».

Я так знаком с этой фразой, с разными способами, как я «разочаровывал» людей — моего отчима, мою мать, моих учителей и тренеров — когда злился, вёл себя импульсивно, раздражался, отчаянно искал какой-то разрядки и избавления от всего, что накопилось внутри меня. Я так устал от попыток быть хорошим, которые заканчивались провалом и разочарованием людей, что вообще перестал пытаться. А потом я понял, что разочарование людей, особенно моего отца и отчима, даёт мне власть над ними, и пути назад уже не было.

— Что ж, — я вздыхаю, проводя рукой по волосам. — Это ещё хуже.

Уголок её рта приподнимается.

— Знаю. Но это правда. Иногда да, я сержусь на тебя. Но большую часть времени мне просто пи**ец как грустно, что у тебя есть невероятный дар, имя и наследие, которое ты выстраиваешь и… вот что ты хочешь с этим сделать. Вредить себе. Вредить другим людям. Я хочу для тебя лучшего, — она пожимает плечами, поправляя очки, чтобы они лучше прикрывали глаза. — Потому что я забочусь о тебе.

Я ошеломлённо смотрю на неё.

— Да?