Если только ты - Хлоя Лиезе

Когда я снова поднимаю взгляд и замечаю, как его губы расплываются в сардонической усмешке, меня посещает одно из моих маленьких запоздалых аутичных прозрений: это именно то, чего он от меня хочет.

Себастьян, словно увидев, как над моей головой зажглась лампочка, расправляет свои воображаемые впечатляющие крылья и улыбается ещё шире.

— Полагаю, тебе просто придётся обыскать меня всего.

Я закатываю глаза. Но прежде чем я успеваю придумать какой-нибудь остроумный ответ, откуда-то изнутри доносится голос моего брата Вигго:

— Зигги! Иди сюда! Шоколадный фонтан работает!

Себастьян подскакивает на своём сиденье, словно его ударило током, и резко выпрямляется, внезапно встав близко ко мне.

Очень близко ко мне.

Он берёт меня за плечо и разворачивает на четверть оборота, пока свет изнутри не падает мне на лицо. Его глаза расширяются.

— Чёрт возьми. Зигги?

Глава 2. Себастьян

Плейлист: Cage The Elephant — Broken Boy

У меня за плечами долгая история поистине ужасных грехов, но мысленно развращать младшую сестру моего лучшего друга, наблюдая, как она снимает трусики — это, пожалуй, на самой вершине списка.

В моё оправдание надо сказать, что я сначала не узнал Зигги. Из-за опьянения у меня перед глазами всё расплывалось, и, когда она вышла на террасу, свет падал на неё сзади — ничего не видно, кроме потрясающего силуэта, чьи опознавательные черты были скрыты. Затем, когда она подошла ближе, и у меня появилась возможность разглядеть, её волосы были распущены — они никогда раньше не были распущены — и в угасающих лучах заката её лицо скрывалось завесой расплавленной бронзы, совсем не похожей на огненно-рыжие волосы Рена и его младшей сестры.

Я не осознавал, что мысленно раздеваю Зигги, пока не услышал, как кто-то внутри выкрикивает её имя, и не увидел, как она откликнулась на это имя. Теперь я стою, сжимая её руку, впитывая её сияние в резком свете огней из помещения. У меня скручивает желудок. Алкоголь, который я пил ещё до начала церемонии, подступает к горлу.

Она лишь немного похожа на Рена — тот же длинный прямой нос и острые высокие скулы, и (теперь, когда мы в надлежащем освещении) те же густые рыжие волосы — но в основном она выглядит совершенно иначе. В отличие от его льдисто-голубых радужек, у неё широкие, глубоко посаженные изумрудные глаза. И хотя у Рена я тоже замечал несколько, её кожа усыпана веснушками, дождь коричных искр покрывает её нос и щёки, руку, которую я до сих пор держу. Которую я как будто не могу перестать держать.

Думаю, я просто в шоке.

Я наблюдал, как тихая, застенчивая Зигги Бергман яростно срывала с себя трусики.

И мне это очень понравилось.

Более чем понравилось. Я очень, очень возбудился, наблюдая, как она задирает платье, становясь похожей на какую-то богиню океана — длинные, растрёпанные волосы развеваются на ветру, ткань цвета морской пены танцует на бледных, покрытых веснушками ногах, которые всё длятся и длятся, открывая широкие бёдра и два полных полушария её задницы…

Дерьмо. Дерьмо.

Я снова мысленно развращаю её.

— Себастьян, — и вот снова звучит моё полное имя, сурово и авторитарно. Зигги похожа на школьную учительницу, которая отчитывает непослушного маленького мальчика, и эта фантазия понравилась бы мне гораздо больше, если бы: а) в ней не участвовала младшая сестра моего лучшего друга и б) она не использовала моё полное имя. Я ненавижу, когда люди используют моё полное имя.

— Зови меня Себ, — говорю я ей ледяным тоном.

Зигги медленно, с любопытством моргает, словно не слыша ледяного предупреждения в моём голосе. Как будто я её ни капельки не пугаю, даже когда встаю в полный рост, возвышаясь на те жалкие пять сантиметров преимущества, что есть у меня в сравнении с её ростом. Она вздёргивает подбородок и смотрит на меня в ответ.