Если только ты - Хлоя Лиезе

— Имей хоть каплю веры в меня, Сигрид, — Себастьян бросает мне через плечо одну из своих обворожительных улыбок с ямочками на щеках, открывая дверцу машины. Уже наполовину выбравшись, он наклоняется назад и хватает упаковку chokladbiskvier. — Теперь я могу есть их, не рискуя тем, что придётся выблевать всё обратно, — бормочет он.

— Эй, — я распахиваю дверцу и захлопываю её, следуя за ним. — Это ты размахивал ключами у меня перед носом. Я тебя предупреждала.

Он обходит машину, подходит ко мне и берёт меня за руку, нежно сжимая.

— Предупреждала, — его большой палец скользит по тыльной стороне моей ладони. Я вздрагиваю, когда смотрю на него, и от его прикосновений по моей коже пробегает тепло. Поднимается ветерок, прохладный и немного влажный, что, к счастью, даёт мне ещё одну причину для дрожи, помимо настоящей.

Себастьян мягко тянет меня к двери.

— Пойдём-ка. Давай зайдём внутрь и согреем тебя.

— Но там…

— Закрыто, — говорит он, стоя спиной ко мне и увлекая меня за собой. — Ты уже говорила.

Я изо всех сил стараюсь не пялиться на его задницу в тёмных джинсах, но это безнадёжное дело. Задницы хоккеистов — за исключением, конечно, моего брата — поистине прекрасны.

Свободной рукой Себастьян достаёт из кармана телефон и что-то набирает. Не проходит и десяти секунд, как его телефон пиликает. Он наклоняется, чтобы прочитать информацию на экране, затем приседает и вводит код на дверном замке, который светится красным. Замок издаёт звуковой сигнал, затем мигает зелёным. Себастьян встаёт и поворачивает ручку, затем толкает дверь.

— Дамы вперёд.

— Что происходит?

Себастьян кладёт руку мне на спину и подталкивает вперёд.

— Владельцы — большие поклонники «Кингз».

Я с недоумением смотрю, как он закрывает за мной дверь.

— Подожди, они только что дали тебе код от своего книжного магазина?

— Ну, то есть, я возможно предложил им очень приятные бесплатные билеты на нашу первую домашнюю игру в регулярном чемпионате, чтобы мотивировать их, но… да.

Я оглядываюсь по сторонам, когда Себастьян уходит и щёлкает выключателем, затем ещё одним, ярко озаряя магазин по сравнению приглушённым ночным светом, который встретил нас. Он не включает свет полностью, оставляя пространство слегка освещённым, и светильники над каждым проходом приглушены до мягкого свечения.

— Себастьян, это безумие.

Он поворачивается в мою сторону и ставит упаковку chokladbiskvier на кассу.

— Я знаю, ты любишь книги.

Иногда, если я оказываюсь в шалаше весной в нужное время, я ловлю тот день, когда ветер срывает цветы с первого большого старого дерева на пешеходной тропинке, ведущей от дома. Это похоже на волшебство, на мгновение из другого мира — такое прекрасное, что моё сердце не может вместить всё это. Вот что я чувствую прямо сейчас — как будто эти нежные, благоухающие лепестки плывут не вокруг, а внутри меня, наполняя меня чем-то слишком прекрасным, слишком до невозможности чудесным.

— После твоей игры, — говорит Себастьян, проводя рукой по волосам, — я собирался спросить, не хочешь ли ты приехать сюда, но потом…

— Мой брат ворвался, как назойливый, хотя и милый и улыбчивый бронепоезд, и пригласил тебя на семейный ужин. А потом ты сбежал.

Себастьян опускает руку и кивает.

— А потом я сбежал, — он медленно выдыхает и поднимает взгляд, засовывая руки в карманы. — Я не хотел доставлять неудобств своей новой диетой и…

— Себастьян! У нас многолетняя практика готовить для Руни блюда без глютена; мы могли бы легко накормить тебя. И даже если бы пришлось зайти в продуктовый магазин за несколькими продуктами, чтобы ты мог поесть с нами, это не было бы неудобством.

— Это нечто новое для меня, Сигрид. Я не знаю, как попросить об этом, не чувствуя себя полным придурком.

— Но это моя семья, — говорю я ему. — Мы бы никогда не восприняли это в таком свете.