Княжна - Кристина Дубравина

Мама поспешила взять бокал, который ей передал Карельский, и с благодарностью осушила его так, словно в фужере не было ничего крепче минералки. Тома взвизгнула от взрыва хлопушки, её мужем припрятанной под столом; конфетти и серпантин, взмыв под потолок, с переливанием стали опускаться в тарелки и бокалы, какие снова зазвенели — и то, едва слышно за почти что общим, синхронным:

— С Новым Годом! С Новым Годом!

— С новым счастьем!

Аня чувствовала, как сердце из груди поднялось к горлу, встало комом в трахее, отчего шампанское отказывалось спускаться в желудок, кололо пузырьками стенки горла и рта. Она допила бокал на седьмом ударе, почти натурально боясь до двенадцатого боя курантов не успеть, так и остаться с полным бокалом из-под шампанского.

Под восьмой удар Пчёлкина, кажется, за миг опьянев, с каким-то испугом — а точнее, смущением — посмотрела на супруга.

Он опрокинул в себя шампанское так же резко, как на их свадьбе, на пороге ЗАГСа, и, наверное бы, бокал бросил, если бы они чете Беловых не принадлежали. А потом Витя обернулся и по правилу, ставшему их общей — уже семейной — традицией, потянул Анну к своим губам.

Она прикрыла глаза, замечая, как под полуопущенными ресницами играли отблески высокой люстры гостиной. Кожа нервными окончаниями вспыхивала под ладонями супруга, легшими на талию и под лопатки, а сама первой потянулась к лицу Витиному, целуя его в последние секунды уходящего и первые мгновения приходящего годов.

Под последний, двенадцатый удар, сопроводившийся очередным поздравлением, скандируемым почти толпой, Пчёлкин супругу жарко целовал, словно один из лучших моментов прошлого года пытался утянуть в новый, девяносто четвертый.

Аня запрокинула голову, позволяя Вите любую дерзость с нею совершить на глазах у чужих людей, и чуть не всхлипнула от мысли, как была тогда счастлива.

Как Новый Год встретишь, так его и проведешь — помнится, так говорила поговорка? Анна бы хотела верить, чтобы так всё и было. Тогда бы это стало первой вещью, в которую бы Пчёлкина уверила с искренностью, не знакомой ни одному волюнтаристу.

За окном раскрылся салют — ни то общегородской, ни то купленный кем-то из соседей Саши и Оли Беловых, которых они в глаза толком не знали.

Комментарий к 1993. Глава 14.

Надеюсь, у всех теперь есть новогоднее настроение ?

Буду рада вашим зимним комментариям — и что, что на улице ещё сентябрь?))

Отзывы ваши я жду в любое время года ?❤️

1993. Эпилог

Комментарий к 1993. Эпилог.

Я понимаю ваше удивление. Но дочитайте, пожалуйста, до конца; после него будет небольшое объяснение, по какой причине стоит такой статус.

Январь 1994

Первый час девяносто четвёртого года Ане более, чем понравился. Она вкусно ела, много смеялась, не думая одновременно лёгкой и тяжелой головой, как могла выглядеть со стороны, и много с супругом переглядывалась, «случайно» гладя его по руке, груди, колену, волосам…

Она догадывалась, что потом, дома — или даже в машине, которую Вите, будучи пьяным, не позволит вести, — Пчёлкин ей припомнит эти секундные ласки. И не словами, а тягучими поцелуями, полоса которых быстро скользнет с губ на шею, оттуда — за линию декольте.

Но, если бы на пальцах Аниных оказался детектор лжи, она не пыталась бы умную машину обмануть.

Пчёлкина приблизительно того и добивалась, едва сдерживая нехарактерную игривость, что разбужена была алкоголем, хорошим настроением и близостью супруга. Витя на её взгляды отвечал поцелуями «украдкой», что значило в щеку и быстро.

И лёгкие касания никак уж не могли потушить огонька внутри, вспыхнувшего внезапно — пока что терпящего, но обещающего укусить, если станет уж слишком невтерпёж.