Небо в алмазах - Alexandrine Younger

— Не сыпь мне соль на рану, — Кос перехватывает руку, спокойно лежащую на коленке девушки, и тянет к себе, начиная рассказывать пацанам свою историю болезни. — Мне эта песня душу всю душу вывернула, не хуже, чем мультик про Умку. Значит, включал её по тридцать раз, пока кое-кого из-за кустов, как гаец высматривал. Потом приходит, как дела, траси-маляси! А после хлоп глазами, и моя-твоя не понимать, но мне в кайф, продолжай признаваться… Гражданка Павлова, это как расценивать? Делись инфой!

— Как реакцию на твои хитро расставленные путы, фантазёр ты хренов, — Саша перехватил ответ Лизы, пока блондинка млела под избирательным взглядом Космоса.

— Поболтай мне тут со своими Шопенами, старичок, — Космос в очередной раз вспоминает единожды посещенный концертный зал консерватории, и свой зарок — никогда больше не поддаваться на уговоры Белого. — В добровольно-принудительном! Всем слушать Фэнси.

— А потише, блять, сделать нельзя, ёпт твою дивизию! Нигде, блин, не вздремнуть, — открывшему глаза Вите безразлично, какая музыка раздается в салоне авто — она уже помешала ему выспаться, — но я на «Девочку» тоже согласен, Сань! Была у меня одна, глаза, как тормоза. Еханный бабай, такие глаза! Чёрт…

— И буфера, как два бульдозера, ты договаривай, романтик недобитый, — Белов закуривает «Самца», на которого перешёл, стоило ему вернуться в Москву, и треплет Пчёлкина по рыжим волосам, больше похожим на извержение вулкана, чем на мужскую прическу. — Проснулся, салага! Трудился всю ночь? Ударник комсомольской стройки!

— Ребят, не наглейте, не в пивнухе, — Лиза, не отрываясь от Космоса, недовольно смотрит на брата, пытаясь отрезвить его одним голубым взором, но в ответ Пчёла лениво поводит плечами, понимая, что камень летит в его огород. — И вообще, Санька, тоскливо от твоего Лозы! Мы не на маленьком плоту, а в железном «Линкольне».

— Как у Майкла Джексона, между прочим, — не забывает напомнить Космос, разряжая обстановку между братом и сестрой, — и огни сам Уорхол рисовал, клянусь!

— Я вас умоляю, братья, — музыкальный спор продолжался с новой силой, и масла в огонь подливал Белый, — зато Лоза не с накрашенной харей, как ваши Джексоны и Депеши. И те чубакки, которые у Пчёлы в гараже висят. С гримом, как у бармалея в ТЮЗе…

— Твою мать, Сань, не замечали за тобой знания таких подробностей, — Космос уже не пытался высвободить свою руку из захвата Лизы, которая слушала ребят вполуха, отвлеченная музыкой и новым перстнем-печаткой на пальце жениха. — Вот что значит, пару раз в консерваторию сгонялся!

— Эй, Батя, а ты чего против моих Депешей имеешь? — встрепенувшийся Пчёлкин, со сна похожий на встревоженного воробья, пытался присесть ровно, но тело, застывшее в не самой удобной позе, с трудом делало движения. — Поясни…

— Я сам-то уважаю, Пчёла, но эти бронтозавры красятся, как пидора…

— Белый, бля, ты не смыслишь в музле! Кто б говорил…

— Харе, можно подумать, Кос, что ты разбираешь ту белибердень, которую поют твои Джои?

— У Лизки пятерка по инглишу стояла, и я тоже шпрехаю по инерции.

— Кос, какой шпрехаю? — Лиза закрывает свое уставшее лицо ладонью Космоса, и удрученно вздыхает. Кос неисправим, особенно когда хочет доказать, что в чем-то он лучше всех. — Это уже немецкий, майн либен!

— Да какой там немецкий, елы-палы! — Саше не надо напоминать, как Космос и Пчёла прогуливали уроки, а он прикрывал их перед всеми, кем можно. — Вы б с Пчёлой все равно его проёбывали.

— Полегче, Санёк! Я у папки математик…

— Был да весь вышел…

— Да вы издеваетесь!

— Все, айда за Теофилом, а то все к чертям собачьим передерёмся.

— И не будет у Коса тачки как у голубого нигера…

— Пчёл, ты сейчас улетишь, далеко и в Склиф!

— Зато мне сестричка будет молоко носить из гастронома…

— Если я разрешу!

— Угомонитесь!

— Ладно, поехали, правда, к Фильке! Каскадёрить человек в первый раз пошёл…