Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери

Ной, казалось, сразу сдулся и превратился в камень. По причинам, которые мне еще предстоит понять, в этом городе было слишком комфортно говорить о нем недоброжелательно и иметь наглость делать это ему в лицо. Так было всегда. Я слышала комментарии о фрикадельках слишком много раз, чтобы сосчитать, когда мы были детьми. То, что все считали приемлемым обсуждать его тело, было для меня самой странной вещью в мире. Это никогда не имело смысла.

— Тебе должно быть нравится, что он сейчас в такой хорошей форме, — сказала мне Уинни.

— Тела чрезвычайно временны, и они наименее интересны в нас. Они носят нас, пока мы на этой земле, и больше я ничего не могу требовать от своего тела, кроме этого. Я бы точно не стала тратить время на то, чтобы беспокоиться о размере или форме тела кого-то другого. Не тогда, когда вместо этого я могу заботиться об их сердце и разуме. — Я еще раз похлопала Ноя по груди. Это было лучше, чем схватить эту уродливую панамку и вбить в нее хоть какой-то смысл. — Может быть, вам еще что-нибудь нужно от нас сегодня? У меня есть изысканный ежевичный джем с тимьяном, от которого все просто сходят с ума, а также специальная партия «Клубничного нектарина», который долго не задерживается.

— О, ну… — Женщина посмотрела вниз, когда я жестом указал на банки. — По одной каждой. Я могу быть немного непослушной на этой неделе.

— Если джем — это ваш вариант непослушания, — сказала я с юмором, — то мой вам лучше не знать.

— Вино не считается, да? — буркнула она. — Оно лечебное.

— Вы чертовски правы, это лекарство, — сказала я, забирая у нее деньги. — Не волнуйтесь. Я не донесу на вас, Уинни.

Она убрала банки в свою тележку.

— Я сообщу все подробности по электронной почте на этой неделе. Приятно было познакомиться с тобой, Шей. Вы такая красивая пара.

Когда Уинни повернулась к следующему продавцу и скрылась из виду, Дженни сказала:

— Она мне не нравится.

Ной разразился искренним смехом, его широкая грудь задрожала под моей ладонью.

— Она из лучших побуждений, — выдавил он.

— Это самое худшее, — сказала я. — Было бы намного лучше, если бы она осознала токсичность, окутывающую ее добрые дела и так называемые комплименты.

Положив руку на мою талия, Ной сказал:

— Ты была великолепна. Не знаю, как тебе удается сделать так, что меняешь их мнение, не говоря им, что они не правы, но я люблю тебя. — Он напряженно моргнул. — Эм… Я имею в виду, мне нравится, как ты справляешься с людьми. Ты дважды спасла меня сегодня утром, и мне плевать, сколько джема ты продашь, считай, что твои поля вспаханы и засеяны.

И снова эти его слова творили в моем сознании грязные, развратные вещи.

Вещи, которые мой фальшивый муж никак не мог иметь в виду.

Вместо того чтобы подумать об этом еще секунду, я спросила:

— И как часто такое случается? Пару ударов из засады и игры на чувстве вины?

— Все время, черт возьми. — Он сделал шаг назад и засунул руки в карманы. — Такое ощущение, что я живу для того, чтобы взять на себя проблемы всего общества. Как будто я хочу спасти всех просто потому, что мой отец делал это. — Он покачал головой, и тяжесть этой проблемы, казалось, исчезла из его глаз. — Сколько банок ежевики у тебя там осталось?

Я схватила банку.

— Только одна. А у тебя?

Он провел кончиками пальцев по банкам, сортируя их по группам.

— Будь я проклят, — пробормотал он. — И у меня только одна.

— Тогда мы оба выиграли.

— Я уже согласился обрабатывать твои поля, — сказал он. — Чего бы ты еще хотела от меня?

— Я… не знаю.

— Как насчет того, чтобы я выкроил немного времени в календаре с моим генеральным подрядчиком? Ты сможешь изложить ему все свои идеи по поводу места проведения свадеб, и он смог бы начать работу.

Я кивнула, обдумывая это. Генеральный подрядчик казался очень большим шагом вперед во всем этом деле.