Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери

— Так и есть, — сказал я. — Я не знаю, как это произошло. Все еще пытаюсь разобраться в этом. — Я застонал в одеяло, когда Шей размяла нежное место в верхней части моей спины. Казалось, я был мешком с камнями, обтянутый кожей. — Она провела все эти годы, скитаясь по Северной Америке без постоянного адреса и делая все на своих условиях, только для того, чтобы все развалилось в считанные месяцы после встречи с парнем. Как она связалась с главарем наркоторговли на северной границе, я никогда до конца не пойму.

— Возможно, она считала, что знает его, — сказала она.

— Но… как?

— Ничего не стоит, чтобы убедить себя, что мы знаем чьи-то ценности и намерения. Что знаем их сердце. И это разрушительно, когда они показывают нам, кто они на самом деле. Держу пари, она ежедневно пересматривает каждый момент этих отношений.

Это больше не звучало так, будто мы говорили только о Еве.

— В любом случае. — Шей легонько шлепнула меня по боку. — Мне нужно, чтобы ты перестал думать обо всем этом сейчас. Ты снова и снова закручиваешь себя в узлы.

— Это ты задаешь такие вопросы. О чем еще ты хочешь, чтобы я думал?

— Думай о «Двух Тюльпанах», — сказала она, обрабатывая пальцами основание моего черепа. Это было странно, но очень приятно. — Инженеры и архитекторы уже закончили? Когда у них будут проекты, на которые мы сможем посмотреть? И разве ты не говорил, что уже почти пришло время сажать луковицы?

— Луковицы будут в земле в течение двух недель, — ответил я. — У Боунса все под контролем. Он хочет подождать, пока немного похолодает. Что-то насчет того, чтобы избежать плесени от слишком теплой земли.

— Ему нравится возиться с цветами?

— Еще бы, он обожает это дерьмо. Два года назад он прошел программу «Мастер-садовник» в Университете Род-Айленда, в основном потому, что не может сидеть сложа руки и ему нужно было чем-то заняться зимой, пока планировал сад опылителей, и теперь все, о чем он хочет говорить, это тюльпаны. Если увидишь его, не спрашивай о цветах, если не хочешь улыбаться и кивать, пока он будет болтать о них в течение часа или двух.

Шей засмеялась.

— Принято к сведению.

— Насколько я знаю, инженеры и архитекторы спорят по поводу некоторых вещей. Поскольку мы находимся близко к бухте, а уровень моря повышается, и столетние штормы случаются гораздо чаще, нужно учитывать гораздо больше переменных.

— Звучит важно. Мы дадим им столько времени, сколько им нужно, чтобы разобраться с этим. Мы никуда не торопимся.

— Мы не торопимся, — начал я, — или мы терпимы к замедленному прогрессу, потому что это означает, что мы не рискуем привязаться?

Шей замерла на минуту.

— Что это значит?

— Это значит, что мы с головой окунаемся в каждый новый этап этого проекта, но когда приходит время принимать решения, мы затягиваем его как можно дольше, чтобы у нас не было никаких реальных обязательств.

— И когда ты говоришь «мы», ты имеешь в виду меня. — Ее руки замерли на моих плечах, и я понял, что нахожусь на опасной территории, но сейчас уже не мог повернуть назад. — Ты говоришь, что я не хочу привязываться?

— Я уже привязан, — сказал я. — И никуда не уйду. Это дом для меня и Дженни. Мы не можем взять и переехать в Бостон или куда-нибудь еще. С другой стороны, у тебя есть возможность уйти. Тебе не обязательно делать ничего из этого, и ты это знаешь.

— Хочешь сказать, что мне все равно?