Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери

— Ничего страшного. — Игрушка завибрировала в его руке. — Я никогда не смотрел.

— Откуда ты знаешь, что хочешь этого?

— Я просто знаю. — Его взгляд потемнел. Я тяжело сглотнула. — Дженни внизу, в загоне для коз. Сейчас время дойки.

Жужжание двухголового вибратора было таким громким. Как ветряная турбина. Как реактивный двигатель.

— Это, наверное, займет час или два. Верно?

— По крайней мере, час. — Его взгляд метался между мной и игрушками.

После бесконечно долгой минуты он двинулся к маленькому письменному столу, прислоненному к стене напротив окна. Взял стул и поставил его спинкой вперед у изножья кровати. Положил вибраторы на одеяло, один из которых все еще жужжал, как очень четкое, очень важное приглашение. Ибо я не могла даже начать размышлять об этом без гранитной ясности этого приглашения. Я не смогла бы делать то, что делала с этими игрушками, пока Ной смотрел, если бы не знала — я верила в это каждой клеточкой своего тела — что он хочет этого без вопросов.

Мужчина опустился на стул и сложил руки на спинке. Склонив голову набок, он спросил:

— Разве ты не хочешь мне что-то показать?

Я смотрела на него не мигая, пока не перестала думать обо всех проблемах этого плана. Затем покопалась в одной из своих сумок, пока не нашла нужный мне предмет. Я протянула ее ему.

— Это тоже.

Ной изучал темно-красную игрушку в форме розы, и борозды замешательства сразу же прочертили его лоб.

— Что это… — Он провел большим пальцем по лепесткам. — Как это…

Прежде чем смогла отговорить себя, я разделась и взяла розу.

— Увидишь.

Он опустил подбородок на предплечья и пристальным взглядом наблюдал, как я забираюсь на кровать. Я не знала, куда себя деть. Большую часть времени я использовала эти игрушки под простынями. Я не задумывалась о позах и перспективах. Мне было все равно, как это выглядит со стороны. Никто не оценивал толщину моих бедер, когда я раздвигала их беспричинно широко, или то, как покачивался мой живот в погоне за оргазмом. Никто не смотрел, и именно по этой причине я могла делать такие вещи.

Внезапно я почувствовала, что не уверена, что смогу выполнять их без уверенности, которая приходит с одиночеством. Знание того, что единственное, что имеет значение, это сделать так, чтобы мне было хорошо.

— Сюда, — сказал он, кивнув в сторону конца кровати. — Возьми подушки с собой. Я хочу видеть твое лицо, пока ты… — Он прочистил горло, но больше ничего не сказал.

Мои бедра задрожали, когда я устроилась на нижней половине кровати, подложив под голову несколько подушек и упираясь босыми ногами в изножье. Я крепко сжимала в руке розовый вибратор и сжимала колени. Это казалось грязным в каком-то странном, новом смысле. Это было не совсем удобно. Неловко и немного тревожно. Если бы я подумала об этом хоть сколько-нибудь долго, я бы убедила себя, что не хочу этого. Что не хотела демонстрировать правильное использование секс-игрушек, пока мой муж смотрит. Не хотела, чтобы он знал, как я трогаю себя, когда остаюсь одна. Если бы я подумала об этом, то смогла бы убедить себя, что не должна хотеть того всепоглощающего возбуждения, которое пронизывало меня, как лихорадка.

Вместо того чтобы думать, я включила розу. Стимулятор издал низкий, булькающий гул. Он конкурировал с урчанием вибратора рядом со мной, и я решила, что шум необходим. Я могла погрузиться в этот звук и позволить ему заглушить все остальное. Пусть он заглушит рыки и вздохи Ноя. И вздох, который сорвался с моих губ, когда я раздвинула ноги и подтолкнула розу к своему клитору.

Свободной рукой я держала себя открытой, пока роза занимала нужное положение. Это требовало некоторой ловкости, но когда у меня получалось, это всегда того стоило. Всегда.

— Это для… — Ной снова прочистил горло. — Эта штука что-то делает? С клитором?