Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери

— Фантастика, — пробормотал я, закрывая ее дверь. Я действительно хотел понять ход мыслей этой женщины. Что-нибудь, чтобы объяснить, почему она оказалась здесь, в самом захудалом баре во всем штате, с — как там его? — тренером по лакроссу.

Я устроился в грузовике, включил подогрев сидений, потому что ее короткое платье не подходило для сегодняшней сырой и прохладной погоды.

— Все забывают обо мне, — сказала она грустным тоненьким голоском.

Я выехал с парковки и направился к главной дороге.

— Это неправда.

— Если бы я так легко не забывалась, то люди не смогли бы так просто расставаться со мной и продолжать жить своей жизнью, как ни в чем не бывало. И это происходит постоянно. Вот откуда я знаю, что это правда.

Здесь я был беспомощен. Я все еще хотел свернуть ей шею. Хотел, чтобы она извинилась за то, что вычеркнула меня из своей жизни. И хотел обнять ее и дать ей выплакаться, потому что она не заслужила этого. Шей не заслужила ничего из этого.

— Я не думаю, что тебя можно забыть, — сказал я. — Поверь мне. Я знаю. Я очень старался, но не смог.

Она шмыгнула носом. Я потянулся к заднему сиденью и вслепую протянул ей коробку с салфетками, которую держал там. Бумажные носовые платки, влажные детские салфетки и перекусы на скорую руку были необходимы для моего выживания в эти дни.

— Почему ты хотел забыть меня?

— Я хотел забыть все, что связано с этим городом. — Это была не вся правда, но у меня не было сил формулировать что-либо из этого после того, как получил сообщения от своей потерянной, пьяной жены и выскочил из дома в десять часов. — И правда в том, что я забыл почти все. Кроме тебя. Ты совершенно незабываема.

— Тогда ты единственный, — сказала она, протягивая мне коробку салфеток.

Мое сердце сжалось и заколотилось в груди.

— Кто забыл тебя, милая?

— Кроме всех? — воскликнула она. — Потому что это все, Ной. Все уходят. Возьми мою мать. Даже когда она не была на задании, я жила с нянями и никогда ее не видела. После нянь был интернат. Когда меня выгнали из интерната, Лолли была последним средством, и она была первым и единственным настоящим родителем, который у меня когда-либо был. Зачем моя мать родила меня, если не хотела ребенка? Я задавалась этим вопросом всю свою жизнь и до сих пор не знаю ответа.

— Я знаю, — сказал я, и я действительно это знал.

В последний раз я слышал версию этой истории за несколько дней до нашего школьного выпускного. Тогда ее мать объявила, что рано уезжает на задание и не будет присутствовать на мероприятии. Если мне не изменяет память, Шей не видела свою мать ни разу за те два года, что жила в Френдшипе.

— И, конечно, бывший жених. Он просто порвал со мной и ушел. Все было кончено, и я даже не знаю почему. Я думала, если буду идеальной, он останется. Если я все сделаю правильно, то все не развалится на части. Меня не бросят снова. Но все закончилось, и все, что у нас было, рухнуло. Это было похоже на взрыв. Как будто бомба взорвалась в середине моей жизни, и я не могла узнать оставшиеся куски. Я не могла узнать себя. До сих пор не узнаю и не знаю, что сделала не так.

— Ты не сделала ничего плохого, — сказал я. Я не знал, кто этот парень и чем он занимается, но был готов сделать делом своей жизни его уничтожение.

— Должно было что-то быть, — всхлипнула она. — Никто не уходит от людей, которых они хотят видеть в своей жизни. Никто не уходит от счастливых и полноценных отношений.

— А ты не думала о том, что он может быть жалким ублюдком, неспособным испытывать счастье и удовлетворение? Потому что такое бывает. Я знаю много адвокатов с такой проблемой. И банкиров тоже.

— Тогда почему меня бросают, Ной? Почему я? Если проблема у всех остальных, почему меня за нее наказывают?

— Милая. — Я вздохнул. — Что случилось сегодня вечером? Как ты вообще там оказалась?