Завтра будет солнце - Лука Бьянкини (2008)

Рикардо смотрел на меня с заговорщицким видом, давая понять, что абсолютно поддерживает мою авантюру. Ведь он-то Аниту видел и даже, по-моему, слюни на нее пускал, чертов latin lover. Хорошо еще, что Анита презирала танцы в принципе, иначе она точно повелась бы, едва увидев эти перекатывающиеся упругие ягодицы — куда там Рикки Мартину. Помню, как-то раз, пьяный вдрызг, я долго уговаривал ее станцевать со мной танго с розой во рту и таки заставил. Бедняжка Анита, пожалуй, ее сдержанное отношение к танцам вполне оправдано.

Рикардо налил мне выпить — любимый напиток его госпожи-гейши: «Дракон и Семь Голубок». Вино-самец, как называл его Рикардо, тогда как Cenerentola было, вне сомнения, самкой.

— Вы мне так не сказали, почему же все-таки вино называется Cenerentola…

— Знаешь, Трекуанда является частью района Орча, который располагается между двумя престижными зонами виноделия: с одной стороны Монтальчино, где производят брунелло, с другой стороны Монтепульчано, там делают вино нобиле. А я вообразила, что мое красное вино — это Золушка в окружении двух старших и известных сестер. И в конце концов побеждает все-таки Золушка… По крайней мере, в моих фантазиях.

— Прикольно…

— Я рада, что ты оценил… Итак, что же ты намерен делать: вернешься на виноградник или будешь время убивать и все?

— …

Зачем предлагать альтернативу тому, у кого аллергия к физическому труду? Зачем искушать его мыслью, что он может отлынивать от работы, потому что имеет какие-то права на все это? Мне удалось сдержаться и не высказать вслух все, что я думаю по этому поводу, несмотря на тон, которым мадам задала свой вопрос. Ко всему прочему, благодаря этой работе я впервые в жизни смог почувствовать себя для чего-то годным, и, уверяю вас, это невероятное ощущение. Представить себе, что вот этот виноград, собранный твоими руками, превратится в вино и окажется в бокале, на столе, за которым будут вестись изысканные беседы — о, эти фантазии мне весьма нравились, особенно если за столом окажутся хорошенькие киски.

— Вчера и сегодня у меня были неотложные дела… скажем так… личного характера. Но с завтрашнего дня я опять буду в бригаде.

— Отлично, потому что сегодня тебя вынужден был подменять Рикардо, а у него и без того в Колле много дел.

Ну уж мне-то известно, что за дела у Рикардо, капризуля ты наша, и я не удержался от улыбки. Мне, конечно, стало немного совестно, правда, лишь на секунду, что меня кто-то должен был подменить, но, с другой стороны, почему бы и Рикардо время от времени не потрудиться, а? Хотя нет, у него же было тяжелое прошлое, так что если жизнь тебе что-то дарит, то одновременно что-то и отнимает, короче, бесполезно делать какие-то обобщения.

Рикардо же делал все с таким невероятным обаянием, что его невозможно было не любить при любых обстоятельствах. Он, казалось, был настолько обласкан судьбой, что это проявлялось в каждом его жесте. Рикардо прямая моя противоположность, может быть, именно поэтому он мне так симпатичен.

Я задумался, как это донна Лавиния смогла перейти от такого мужчины, каким был мой дед, к такому зверенышу, как Рикардо. Должно быть, у них обоих было нечто общее. Может, мой дед тоже танцевал сальсу, только просто никто про это не знал? Может, это и был тот самый великий секрет, о котором дед решил умолчать в своем завещании? На меня нахлынула эйфория, а когда я приходил в такое необычное состояние, то слова начинали приобретать для меня новое значение, а здравый смысл сразу куда-то улетучивался за отсутствием в нем необходимости.

— Мой дед любил танцевать, правда, донна Лавиния?

— Что за вопрос?

— Ну, так, любопытство… может, ему нравились латиноамериканские танцы, а мы об этом и не знали.