Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

Утро началось как в сказке про Хаврошечку — с первыми петухами, примерно в начале четвертого. Неугомонная Леся подхватилась и пошла в машину, разумеется, ворчащий Шон потащился за ней. Я проснулась от двойного шарканья ногами и переругиваний громким шепотом возле самого крыльца. Все же жизнь в квартире за наглухо закрытыми пластиковыми окнами приучила меня к полной тишине ночами, а здешние тонкие стены явно не справлялись хоть с какой-то звукоизоляцией. Даже после того, как супружники угомонились и вернулись в кровать, долго не могла вернуться в спасительную дрему и прикорнула уже ближе к шести. А в семь по мне уже плясали, вырывая из мира грез одномоментно и безжалостно. Нет, я, конечно, люблю детей. Теоретически. Но когда их четверо, и они с разбегу плюхаются на меня все вместе с визгами и криками… Наверное, я еще не совсем готова к материнству. Хотя я единственная по женской линии в нашей семье, в таком «солидном» возрасте до сих пор не успевшая побывать замужем официально и обзавестись даже одним представителем породы шумных полуросликов. Моим мольбам дать мне еще хоть полминутки никто не внял, так что в половине восьмого заспанную, но уже основательно потрепанную «побудкой» меня щебечущая Леся и такая же на зависть веселая и бодрая Машка тащили в четыре руки выбирать гидрик для единственной в нашей городской тусе девочки-кайтерши. Пройдя буквально десять метров от домика, в котором провела ночь, я уткнулась взглядом в вывеску, оформленную на куске огромного «плавника». Корявые буквы, где-то выжженные чем-то вроде старых наборов для выжигания по дереву, где-то процарапанные чем-то острым, а где — просто дорисованные угольком — гласили: «Бомж Бутик. Часы работы проверять по виндгуру». Я склонила голову набок, наверняка со стороны выглядя, как удивленный спаниель, и невольно ища руками фотик, уже освобожденный от вчерашних гигов для сегодняшней съемки.

— Это есть что? — да, фраза прозвучала коряво, согласна. Но, во-первых, мне был нужен кофе, без него я человек разумный лишь отчасти, а во-вторых, я пыталась все поставить рядом эти два слова, и у меня пока никак не получалось.

— Прям оксюморон какой-то! — пробормотала я, потирая виски.

Тем временем Машка уже говорила по телефону с неведомой Плюшей, которую слезно умоляла открыть контейнер с «тряпочками и резиночками, пока не задуло», а Леся только хитро жмурилась. Я же, привалившись спиной к ближайшей стенке, сделала попытку еще прикрыть глаза. Но она бесславно провалилась, так как через пару минут к нам подошла симпатичная загорелая блондинка в ярком коротком топе и цветастых широких шортах, которые, несмотря на нарочитую небрежность, выглядели на ней совершенно уместно и даже женственно.

— Плюша, Плюша, милая, скорее открыва-а-ай, — занудила Рыж, царапаясь в стенку контейнера, — открывай нам свою пещерку с сокровищами, хоть позырюу-у-у.

— А че просто позыришь, у меня там очки кайфовые, топов куча, даже парео натащила, а еще бордовые шорты есть, возьми на сейчас, а Шон доносит потом, — гремела ключами девушка, вытаскивая из пазов скобы амбарного замка.

И в следующие сорок минут я выпала из состояния невыспанности и легкого торможения. Машка меряла летние гидрокостюмы таких бешеных расцветок, какие я пока еще ни на ком не видела, Леся восторженно пищала, примеряя десятки очков в огромных белых, желтых, флуоресцентных оправах, вытаскивая из ящиков и коробок цветастые парео и прикидывая на себя такие же разноцветные шорты, как те, в которых красовалась хозяйка этого склада овеществленного позитива.

— Плю-у-уш, а у меня столько денег с собой нет, — спохватилась Машка, прижимая к себе выбранный ею гидрик цветов перепутавшейся радуги.

— Ну и передашь потом с кем-нибудь или на карту кинешь. Делов-то. Тока желательно до конца лета, — добродушно хмыкнула блондинка.