Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

– Подожди, – говорит Рубен, слегка отталкивая меня назад, его рука все еще лежит на моей груди. – Мы не должны делать это на улице. Люди могут увидеть.

– Точно.

Мы спешим обратно к отелю. Идем ближе друг к другу, чем следовало бы, а руки иногда соприкасаются, прежде чем кто-то из нас успевает отстраниться. Наконец мы добираемся до отеля и поднимаемся обратно по пожарной лестнице, гораздо быстрее, чем спускались до этого. На крыше я нажимаю на кнопку лифта. Затем Рубен хватает меня за куртку, крутит и прижимает к холодной кирпичной стене.

– Эй! – вырывается у меня, и я смеюсь от неожиданности.

– Привет.

Он прижимается к моим губам, и от этого кружится голова. Ощущения такие же потрясающие, какими я их помню. Возможно, даже лучше.

– Прости, – произносит он, прижимаясь своим лбом к моему и обхватив меня за плечи. – Я не мог ждать.

– Я не жалуюсь.

Лифт открывается, и мы заходим внутрь.

Как только двери закрываются, мы падаем в объятия друг друга. Наши руки сплетены, а поцелуй просто неистовый, но в самом лучшем смысле этого слова. Он притягивает меня к себе, так что наши тела оказываются вплотную, его грудь прижимается к моей.

Звенит лифт, и мы резко отстраняемся друг от друга. В коридоре никого нет, поэтому мы продолжаем с того момента, на котором остановились. Внезапно он прижимается к стене, и я целую его шею. Затем он разворачивает меня, и теперь уже я прижат к холодному бетону, а он целует меня. Он прижимается ко мне, бедро к бедру, и я судорожно думаю о том, что нам нужно войти внутрь, пока я окончательно не потерял рассудок.

– Эй, – говорит он, прижимаясь своим носом к моему. – Все хорошо?

– Слишком хорошо.

Мы доходим до его двери, он открывает ее, и мы торопливо входим. Верхняя одежда летит на пол. В комнате темно, свет проникает только через раздвижные стеклянные двери балкона. Я дважды проверяю, что дверь заперта. Если кто-то в Chorus узнает об этом… Просто отстой. Я даже не хочу представлять. Не сейчас.

– Слишком много одежды, – говорю я, и Рубен смеется, стягивая с себя свитер.

Мы идем в спальню. Я начинаю расстегивать его рубашку до последней пуговицы, так что теперь она распахнута. Он снимает ее и запрыгивает на кровать, оставшись в одних джинсах.

Рубен ухмыляется, дьявол во плоти.

Я стягиваю с себя рубашку и присоединяюсь к нему.

Глава 11

Рубен

– Как лучше? – спрашивает Зак, читая из своего блокнота. – «Твоя улыбка выдает секрет, который ты не сможешь от меня скрыть» или «твоя улыбка говорит мне, что мы созданы друг для друга»?

Мы лежим бок о бок на моей застеленной кровати, облокотившись на гору мягких гостиничных подушек из гусиного пуха. У нас есть около двадцати минут до того, как мы должны будем отправиться на хореографию, но, как бы мы все ни умоляли Эрин позволить нам хоть секунду посмотреть на Кельн, ответ, как обычно, был отрицательным. Она утверждала, будто это связано с тем, что не было достаточно времени для того, чтобы собрать охрану для прогулки в такой короткий срок. (Когда мы выходим на публику, Chorus настаивает на одном охраннике для каждого из нас как минимум. На интервью и фотосессиях количество охраны не столь велико. Часть меня все понимает, но другая возмущена тем, что с нами обращаются так, словно мы сделаны из фарфора. Нас не оберегали так сильно во время американской части тура, и большую часть этого времени Энджелу и Заку все еще было семнадцать.)