Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

– Знаешь, я потратил кучу времени на построение теорий о том, что могло происходить в твоей голове в течение последней недели. Могу поделиться с тобой несколькими версиями, и если одна из них покажется тебе верной, ты можешь кивнуть или что-то типа того. Так будет легче?

Я засовываю руки в карманы куртки и киваю.

– Итак, – Рубен прочищает горло, – ты поцеловал меня, потому что был пьян и поцеловал бы любого, кто находился в комнате.

Я не двигаюсь.

– У тебя в списке желаний был поцелуй с парнем, и ты увидел шанс осуществить его, но возненавидел себя и не знал, как мне об этом сообщить?

Я снова не двигаюсь.

– Ты был так пьян, что принял меня за девушку, а когда проснулся утром, испугался, потому что поцеловал парня.

– Продолжай свои попытки, – отвечаю я. – Это правда помогает.

– Ладно. – Он хмурит брови. – Ты чувствовал себя плохо из-за того, что не попал в этот дурацкий список, а я заставил тебя почувствовать себя привлекательным, поэтому в пьяном состоянии ты перепутал это чувство с реальным влечением.

– Хочу сказать, что, возможно, это часть правды, но есть и нечто большее.

Наступает долгая пауза, и когда он начинает, то делает это практически шепотом.

– Что, если ты понял, что тебе могут нравиться парни, но ты боялся с этим что-либо делать, потому что тогда это стало бы реальностью?

Я больше не могу лгать.

Очевидно, он понял. Мне интересно, прошел ли он через схожие испытания, когда был моложе. Интересно, все геи проходят через подобное?

Поэтому я киваю.

– Ого, ничего себе, – говорит Рубен. – Думаешь, ты гей?

– Да. – Я вздрагиваю. – Мне кажется, что я могу быть бисексуалом.

– Ничего себе. Вот это да.

– Ты удивлен?

– Думаю, я не должен быть удивлен, учитывая прошлую неделю, – произносит он с кривой улыбкой. – Но так и есть? Наверное, мне казалось, что я бы уже узнал, если бы ты был би. Честно говоря, я думал об этом, но решил, что просто хочу… Я просто продолжал думать, что это не так.

– Верно.

Подождите, что он хотел? Чтобы я был би? Зачем ему…

Внезапно до меня доходит. Я поцеловал его, и все пошло не так, потому что я был холоден и отстранен. Когда кто-то, кто тебе нравится, ведет себя так после поцелуя – это сокрушительно. Я понимаю его реакцию, если учесть, что я ему нравлюсь. Или, по крайней мере, начал нравиться. Боже, я идиот. Я бы никогда в жизни не мог себе представить, что Рубен будет так из-за меня переживать, но сейчас… Теперь это имеет смысл.

Он улыбается.

– Но дело не во мне. Черт, это очень важно, Зак. Что ты об этом думаешь?

Я смотрю в его глаза. Наш зрительный контакт сильный, непоколебимый. На самом деле это кажется мне даже волшебным. Он все знает, и странных чувств больше нет. Это просто… Правильно. И под всем этим кроется мысль, что, возможно, я ему нравлюсь.

– Это вроде как пугает, но в хорошем смысле. Это важно?

– Да. Но ты имеешь в виду, что тебе нравятся парни в целом? Или…

Он смотрит вверх, явный сигнал.

И я действительно хочу этого.

Поэтому я подхожу ближе, Рубен слегка склоняет голову и улыбается. Я поднимаю руки вверх, пока они не оказываются на его лице. Нервы переполняют меня: что, если все не по-настоящему; что, если я поцелую его, и мне не понравится. Я сдвигаю руку на дюйм, и Рубен открывает глаза. Его брови сходятся вместе, и я понимаю, что порчу момент. О черт, я все испорчу, как и все остальное в последнее время, и…

На хрен все.

Я придвигаюсь ближе и прижимаюсь к его губам, вкладывая все свое существо в этот поцелуй. Провожу рукой по волосам Рубена – его великолепным волосам, – чувствую запах одеколона и вкус сахара на губах парня.

Это похоже на фейерверк, грохочущий в моей груди. Нет никаких сомнений в том, что все происходит наяву.

Он поднимает руку и кладет ее мне на сердце.